Ночной звонок - Джеймс Хедли Чейз (1940)

– Хватит, – сухо сказал я. – Откуда, черт возьми, известно, он это сделал или нет? Суд обвинил его, не так ли?

– Меня не интересует, что думает суд. Я спрашиваю, что думаешь ты.

– Я никогда не думал об этом, – торопливо промолвил я. – Просто жду, когда что-нибудь случится.

– О’кей, приятель, – ухмыльнулся Хадсон. – Подождем, пока тебе что-нибудь понадобится.

Мы подъехали к тюрьме в одиннадцать сорок. У ворот уже ожидали другие свидетели. В тусклом свете фонаря вновь прибывающие неторопливо и как-то неловко вылезали из своих машин и стекались к воротам. Все делали вид, что не знают, зачем они здесь собрались. Мы присоединились к ним. В одиннадцать сорок пять ворота тюрьмы отворились.

Пара копов внимательно проверила наши карточки и сделала на них какие-то отметки. После случая во время казни Снайдера власти боялись, что кто-нибудь решит пронести и передать преступнику оружие и тот учинит в камере побоище. Копы проверили всех без исключения.

Затем нас повели по лабиринтам коридоров, каждый из которых заканчивался металлическими воротами. Прежде чем мы подходили к следующим из них, предыдущие с лязгом закрывались за нашими спинами.

Нас провели гуськом в серое мрачное здание, и мне показалось, что мы выглядели как профессиональные преступники. В камерах было темно и тихо, и наши шаги гулко раздавались в тишине. Пройдя по коридору с низким потолком, мы снова оказались на улице.

«Дом смерти» находился в дальнем конце огромного тюремного двора. Мы миновали катафалк, припаркованный напротив «дома смерти», и некоторые из нас при виде этой повозки задумались о своей очереди предстать перед Богом. «Дом смерти» имел два входа. Один вел в коридор к газовой камере, другой – в маленькое помещение, где сейчас сидел Весси.

Поблизости не было других строений. «Дом смерти» одиноко ютился в углу двора, где заключенные обычно играли в футбол.

– Кто пойдет на «последнее слово»? – спросил охранник у двери.

Я выступил вперед и поднял руку.

– О’кей, ждите здесь.

Остальные отправились в коридор и стали рассматривать окна газовой камеры. Хадсон уходил последним. Проходя мимо меня, он шепнул:

– Держи себя в руках, приятель.

Обстановка действовала мне на нервы, и я даже не смог ухмыльнуться в ответ.

Газовая камера представляла собой стальной восьмиугольник с окнами со всех сторон. Из камеры тянулась вверх стальная труба, по которой выходил газ после казни.

Узкий проход, в котором скрылись остальные парни, вел к небольшой площадке с другой стороны камеры. С того места, где стоял я, можно было видеть через окно и саму камеру, и парней, смотрящих через одно из окон на меня. Они помахали мне руками, в ответ я поднял оба больших пальца вверх – парни смотрелись как компания мартышек, сбившихся в кучу за стеклом в зоопарке.

Я заглянул в камеру. Она была в ширину не более пяти футов, и в ней ничего не было, кроме стального стула с ремнями, стоящего в самом центре. Снизу подходила труба для подачи газа. Я не смог долго смотреть на камеру, так как стало казаться, что это меня должны туда посадить. Я решил посмотреть на Весси и направился к нему. Он сидел в одних трусах и курил сигарету.

Я повернулся к стражнику:

– Значит, вы его раздели? Или он сам так захотел?

Охранник кинул беглый взгляд на смертника.

– Мы всегда раздеваем, – охотно отозвался он. – Газ скапливается в складках одежды, и потом ее невозможно использовать.

– А как в случаях с женщинами? – спросил я охранника.

Он усмехнулся:

– Их это не шокирует.