Так крошится печенье - Джеймс Хедли Чейз (1965)

Сбегая по лестнице, Беглер слышал, как Браунинг громким, срывающимся от волнения голосом говорил:

— Ты не можешь так поступить со мной, Фрэнк. Ты…

Его голос доносился все глуше и совсем стих, когда Беглер выскочил на улицу, объятую ночной духотой. Не успел он подойти к машине, как из темноты вынырнула долговязая фигура Берта Гамильтона из «Парадиз-Сити сан».

— Как твой зуб, Джо? — спросил он, преграждая Бегл еру путь. — А я и не знал, что у тебя еще остались зубы.

Беглер обошел его:

— Очень советую тебе, Берт, держаться от этого места подальше. А то, того гляди, лишишься последних мозгов.

— Откуда ты взял, что они у меня есть? — парировал Гамильтон и двинулся к входу в ресторан, а Беглер вывел свою машину на шоссе и помчался по направлению к Приморскому бульвару.

Тики Эдрис был ростом не больше трех с половиной футов, имел большую, круглую как шар голову и короткие толстые ручки и ножки. Одним словом, выражаясь научным языком, он был ахондропластическим карликом.

Вот уже восемь лет Эдрис работал официантом и помогал разносить напитки в коктейльном зале ресторана «Ракушка». Чванливых клиентов Браунинга забавлял добродушный маленький уродец с грустными глазами и суетливой походкой. Они находили оригинальным, что их обслуживает карлик, и по прошествии лет Эдрис стал чем-то вроде придворного шута, держась с клиентами так фамильярно, как не рискнул бы себе позволить даже Браунинг.

В подогнанном по его росту фартуке Эдрис заканчивал протирать бокалы, когда вошел Луис, метрдотель.

— Они хотят поговорить с тобой, Тики, — сообщил он. — Просто отвечай на вопросы. Чем меньше будет сказано обо всем этом, тем лучше для мистера Браунинга.

Эдрис повесил полотенце и снял фартук. Его уродливое лицо выглядело усталым, под глазами пролегли тени. Он работал без перерыва с шести вечера и чувствовал себя вконец измотанным.

— Хорошо, мистер Луис, — ответил он и быстро влез в свой белый пиджак из тика. — Не тревожьтесь.

Он вышел из комнаты и засеменил к бару. В дальнем углу бара фотограф делал снимки трупа. Шеф полиции Террелл, крупный мужчина с рыжеватыми седеющими волосами и выступающей квадратной челюстью, разговаривал с Браунингом. Если бы не щетина на подбородке, по его виду никак нельзя было предположить, что он только что вылез из постели, в которой его застал звонок Беглера, и натянул на себя одежду.

Доктор Лоуис, медэксперт, невысокий тучный мужчина, нетерпеливо ожидал, когда фотограф закончит делать снимки. Своей очереди ждали и два криминалиста, чтобы снять отпечатки пальцев. Они сидели за стойкой бара и с вожделением поглядывали на ряды бутылок.

Фред Хесс и детектив третьего класса Макс Джейкоби с блокнотом в руке устроились в одной из кабинок. Увидев Эдриса, Хесс поманил его. Карлик засеменил к кабинке.

— Ты тот официант, который обслуживал мертвую женщину? — начал допрос Хесс.

— Да.

Хесс оглядел карлика. Выражение лица детектива красноречиво свидетельствовало, что он не слишком высокого мнения об увиденном. Эдрис смотрел на сыщика ничего не выражающим взглядом, сцепив перед собой пухлые ручки.

— Как тебя зовут?

— Тики Эдвард Эдрис.

— Адрес?

— 24, Ист-стрит, Сикомб.

Сикомб был продолжением Парадиз-Сити, там проживало большинство низкооплачиваемого рабочего люда.

Протокол допроса, который вел Хесс, стенографировал Джейкоби, молодой смышленый еврей.

— В котором часу она здесь появилась? — спросил Хесс, закуривая.

— Чуть позже одиннадцати: точнее, в 11.08.

Хесс внимательно посмотрел на карлика:

— Откуда ты знаешь?

— У меня есть часы… И я умею ими пользоваться.

— Она была одна?

— Да.

— Она заранее заказала эту кабинку?

— Нет. Было уже поздно. Почти все перешли из бара в ресторан. Поэтому свободных кабинок оказалось сколько угодно.

— Как ты считаешь, она была в порядке?