Затонувшие города - Паоло Бачигалупи (2012)

Маля пару раз ела лед. Отец брал ее в офицерский клуб миротворцев, где стояли генераторы на солнечных батареях, и можно было транжирить энергию на всякую роскошь. В обмен на обещание говорить по-китайски, как цивилизованный человек, и вежливо себя вести отец покупал Мале мороженое, а сам прихлебывал холодный виски. В янтарной жидкости блестели кубики льда.

Прохлада и звяканье льда ассоциировались у Мали с Китаем. Волшебная роскошь из волшебной страны. Отец говорил, что в Китае есть лед, чтобы добавлять в напитки, электрические велосипеды для поездок, города, в которых высятся тысячефутовые башни. Он говорил, что китайцы цивилизованные. Что они не воюют друг с другом. Что они планируют и строят. Что когда море начало подниматься, они выстроили огромные плотины для защиты своих берегов и пустили некоторые из своих крупных городов плавать по воде – например, остров Шанхай.

– Шеньхуа, – говорил он. У китайцев есть культура. Китай цивилизованный. Китайцы умеют «хэцзо», «сотрудничать». То есть работать все вместе.

Не то что Затонувшие города. Люди Затонувших городов ведут себя, как звери. Они не умеют планировать. Они все время дерутся, обвиняют друг друга в бедности и несчастьях, вместо того чтобы решать проблемы. Люди Затонувших городов хуже, чем животные. Они обладают разумом, но не используют его.

– Сложно представить, что эта страна когда-то была могущественной, – несколько раз говорил отец, глядя на место, куда его отправили.

Маля понимала, в чем разница, когда плыла по каналам Затонувших городов. Все жители Затонувших городов были оборванными и нищими, а миротворцы – высокими и здоровыми. И изображение острова Шанхай на китайских бумажных деньгах тоже многое объясняло. Сверкающий остров Шанхай высился в окружении синего океана, а улицы Затонувших городов скрыла грязная соленая вода, подтачивающая основания домов.

Маля радовалась, что родилась китаянкой, пока однажды отец не забрал у нее игрушечную деревянную лошадку и она не укусила отца. Тогда он отшлепал ее и сказал, что в ней слишком много от Затонувших городов.

– Никакого уважения, – сказал он, – сплошные Затонувшие города. Совсем как твоя мать. Животное.

Мать Мали бросилась на него, и он обозвал их обеих животными и жительницами Затонувших городов, и вдруг Маля испугалась. Отец ненавидел Затонувшие города сильнее всего на свете. А теперь она поняла, что такая же, как те люди, с которыми он каждый день сражается.

Маля забилась под кровать и укусила саму себя, в наказание за глупость.

– Мей шэньхуа, – пробормотала она, – никакой культуры.

Она кусала себя снова и снова, вбивая в голову урок. Но когда Маля продемонстрировала отцу окровавленную ладонь и сказала, что уже наказала себя, он посмотрел на нее мрачно и разочарованно.

А теперь Маля с Мышом пробирались через болота, и Маля пыталась представить, что бы подумал о ней отец. Однорукая девочка? Грязное отродье войны, которое крадет яйца из птичьих гнезд, чтобы выжить? Что бы он о ней подумал? На самом деле она знала ответ. Пусть она наполовину китаянка по крови, на самом деле она – жительница Затонувших городов, целиком и полностью. Одно из тех животных, которых он считал не поддающимися дрессировке.

Маля горько улыбнулась при этой мысли. Он ведь проиграл. Ее отец бежал, поджав хвост, потому что был слишком цивилизованным для хреновых Затонувших городов. Да, он звал здешних вождей бумажными тиграми, но в конце концов оказалось, что он сам бумажный. Да, китайские миротворцы казались ужасно опасными с их пушками и броней, но в конечном итоге их снесло, как ветер уносит листья.

Если бы Маля была такая же цивилизованная, как миротворцы, она бы десять раз погибла, выбираясь из Затонувших городов. И без того девочка спаслась только чудом. Норны дотронулись до нее, приняв форму сумасшедшего рыжего отродья войны, который вмешался в нужную секунду и отвлек внимание.

– Эй, Мыш?