Всплеск внезапной магии - Диана Уинн Джонс (1992)

Эта ночь отняла у них все силы. Поднимаясь по лестнице в свою лондонскую квартиру, Морин спотыкалась от усталости. Уже светало. Улицу залил неестественно яркий солнечный свет. Поспать бы хоть несколько часов, думала Морин, непослушными руками заталкивая ключ в скважину, и тогда, может быть – может быть! – к вечерней репетиции она придет в себя. Да, наверное, придет. Устала она в основном от ликования. Мощный порыв силы, который поднял и ракету, и Защиту, по-прежнему бушевал у нее в голове – и это было чудесно. О, какой восторг! Такой восторг, что она до сих пор лелеяла его, хотя приятно было и потом, когда они приехали в ангар и не обнаружили там ракеты. Морин похвалила себя за то, что сообразила побывать там заранее, пока ракета стояла в ангаре. По крайней мере, она знала, что там было чему исчезать. Девятеро из Внешнего Круга были этого лишены.

Они приехали туда целым кортежем. Девятеро были очень обижены. И раздосадованы. И к тому же ничему не желали верить. В ушах у Морин так и звучал резкий голос Коппы. Почему им ничего не объяснили? Какой еще изменник? Хотите – ведите ее в какую угодно сферу истины, сами увидите, что она Едина с Кругом! И так далее. А когда им показали пустой ангар, это никого ни в чем не убедило. Морин все вспоминала, как Поли стояла рядом с Марком, белая от ярости. Хорошо, что Аманда сообразила сделать несколько фотографий ракеты, вот только она совершенно не умела обращаться с камерой, а в ангаре было полно эманаций силы, и поэтому снимки, которые она пустила по кругу, вышли косые и размытые и никого не умиротворили. Аманда раздражала Морин еще и тем, что постоянно вскидывала голову, а по ее лицу, когда она думала, что ее никто не видит, пробегала судорога горечи и тревоги. Аманда думала, что где-то что-то не заладилось. Неужели и сейчас думает? Уж конечно: Аманда вечно твердила, что у нее особо тонкая чувствительность, а когда Морин проверяла, оправданны ли ее опасения, почти всегда оказывалось, что та в очередной раз подняла шум попусту.

В конце концов Морин оставила Марка и Аманду разбираться с Внешним Кругом и покатила домой. Ей нужно было срочно поспать. Даже без какао. Рухнуть в постель – и все.

Она открыла дверь – и навстречу ей хлынул голубой сигаретный дым. Шторы в гостиной были опущены, свет горел. Тьфу. И этот гнусный Джо сидит на ее диване и щерится на нее с банкой пива в руке и переполненной пепельницей под ногами. Опять напился, подумала Морин. Никаких сил нет.

– Вон отсюда, – проговорила она, одной рукой придерживая дверь, а другой указывая на нее. – Все. Уходи. Я хочу спать. Как ты вообще сюда попал?

Он мотнул головой:

– Нет. Никуда я не пойду. И ты тоже. Мы тут останемся вдвоем.

– Не смей мне… – начала было Морин, но тут дверь, внезапно отяжелев, вырвалась у нее из пальцев и с глухим стуком захлопнулась сама собой.

Морин развернулась к ней. Повсюду были защитные чары, не позволявшие ей даже прикоснуться к двери. Сильные чары – жуткие, незнакомые. Морин повернулась обратно.

Джо все ухмылялся. Что-то с его лицом сделалось не то.

– Не старайся, все равно эти чары ты не снимешь. Это чары Арта. Ими вся квартира заколдована. Никто не войдет и не выйдет, и даже не пытайся звать на помощь – никто все равно не услышит, как ни хитри. Так что лучше тебе сразу все выложить про этот твой проект. И себе, и мне работу облегчишь.

Поверить не могу, подумала Морин. Она страшно устала.

– Что ты несешь?..

При этих словах она обнаружила, что про чары в квартире он говорит истинную правду. Она прямо чувствовала, как они окаймляют пространство, густые, тяжелые и абсолютно ей незнакомые.

Джо поднялся на ноги. Он был плечистый, черноволосый, с черной щетиной на подбородке, – но далеко не такой пьяный, как ей поначалу подумалось. Может, и вовсе трезвый. Морин не понимала, как он вообще мог ей когда-то нравиться.