Моя сказка (СИ) - Джиллиан (2015)

Он знал, что ленив и неповоротлив. Он знал, что выезжать из собственного поместья ему всегда тяжело и муторно. Но он тоже мечтал быть приближённым ко двору. Или хотя бы числиться таковым среди своих спесивых соседей. Так что, величественно шагая между студентами, которые уступали ему путь из опасения стукнуться о него и отлететь в сторону, он в сладких мечтах видел, как на званых обедах у своих соседей, он небрежно замечает: «А что король? Ничего особенного. Вон и жена моя… Родственница ему… И что?»

… От осознания собственной невезучести Синд скривилась в подступающем плаче, а потом взяла себя в руки: под сочувственным взглядом растерянной рыжей воительницы решительно сняла и вторую туфельку и положила обе в сторону.

— Ничего! У меня есть туфли, в которых я была на посвящении!

— Синд! Что за упрямая девчонка?! Почему ты до сих пор здесь — совершенно не готовая к балу! На тебе только платье! Где твоя обувь? И почему ты до сих пор не удосужилась побывать у парикмахера?

С резко распахнутой дверью в комнату ворвалась искренне обеспокоенная мачеха — и девушка привычно сжалась, ожидая проклятий или чего-то подобного. Но присутствие Мартины, немедленно вскочившей со стула, её ободрило. При постороннем человеке мачеха точно ругаться не станет. Синд подняла туфли и со вздохом повернулась к мачехе.

— Мадам, мне очень жаль, но, оказывается, я купила бракованные туфли. Каблук…

Мачеха отобрала туфли, внимательно обследовала место сломанного каблука и вздохнула. Глядя куда-то в пространство перед собой, она, как ни странно, не стала злиться или ругаться из-за недосмотра, а вздохнула и задумчиво сказала:

— Вот что бывает, когда торопишься из-за важнейшего события в жизни.

— Мадам, — чувствуя себя на этот раз справедливо виноватой, неловко сказала Синд. — Лавка на такие вечера обычно закрывается. Смогу обменять эту пару или потребовать деньги назад только завтра утром. Но у меня есть другие туфли, — и она подняла с пола и продемонстрировала туфли на низком каблуке, в которых проходила посвящение в студенты. — Так что ничего страшного. Платье длинное, под подолом никто не заметит, что туфли немного не соответствуют…

— Милая моя Синд! — Мачеха произнесла это так проникновенно, что девушка оторопела, и ей немедленно захотелось потрясти головой: неужели это говорит мадам?! — Ты сегодня должна быть и будешь самой обворожительной на балу! Ты девушка — и дебютантка в свете! Это твой первый бал! В твоей одежде не должно быть ни малейшего беспорядка, о котором приходится помнить! Ты должна быть уверенной в себе и очаровать всех, а особенно своего партнёра. Думать во время танца о том, что подол платья развевается — и все видят неподходящую обувь?! Помнить о беспорядке в наряде? Ни за что! Это делает женщину слабой! Синд! Милочка, запомни: это не просто мелочь! Это туфли! Самое сильное оружие женщины во всех смыслах!

Пока мадам говорила, Синд постоянно останавливала свои пальцы, которыми пыталась ущипнуть себя: не во сне ли она?! Что это с мачехой?! Пришлось осторожно скользнуть глазами по боку мачехи, чтобы убедиться: боевой веер ледяной колдуньи — на месте! Краем глаза уловила: Мартина снова шлёпнулась на табурет — с полуоткрытым от изумления ртом! А потом рыженькая воительница захлопнула рот и устроилась на том же табурете основательно. Кажется, она твёрдо решила досмотреть до конца то странное представление, которое давала мачеха Синд.

А та, договорив свои страстные речи, осторожно взяла сломанный каблук и, положив туфельку на стол, принялась что-то бормотать над обувкой. Синд несмело подошла посмотреть, а Мартина так и вытянулась: ей со своего места было видно почти всё, даже ладони мачехи, которые двигались над туфелькой, словно закрывая и снова открывая вид на предмет.

Нет, Синд знала, что мачеха сильная, но чтобы такое!..