Моя сказка (СИ) - Джиллиан (2015)

— Что всё это значит? Я не понимаю даже, почему травница — и вдруг такой выбор?

Светловолосый Эймери всегда был для друзей палочкой-выручалочкой в проблемных ситуациях. Он умел ляпать наивные вопросы, не считая нужным думать, стоит ли об этом спрашивать… И сейчас он смотрел на друзей, кривился от попыток понять и снова спрашивал:

— Зомбирование… Какого дьявола ей это надо? Кого она хочет зомбировать? Мачеху? Сестричек? Нет, я бы понял, если б это было дня два-три назад… Но… — И он просто развёл руками.

Теперь озадачился и Норман. Растерянный, ничего не понимающий, он всё-таки учуял какую-то угрозу в этом странном сообщении и попытался разобраться.

— Плачет. Ты уверен, что она плачет, узнав, что обучаться зомбированию долго?

— Уверен. Я подглядывал и видел её лицо во время разговора. Сначала оно было спокойным. А когда заговорили о времени, Синд напряглась.

— Ясно, — с пренебрежением сказал Норман. — Она решила, что ей покажут заклинания, расскажут, как происходят ритуалы, — и дело в шляпе: она знает зомбирование! Нашла, из-за чего реветь!

— Норман, ей всего семнадцать! — напомнил Фернан. — Она и правда могла так думать, но ведь так думает любой непосвящённый.

— Фернан, почему ты сказал — «ревела»? Обычно ты не злоупотребляешь просторечной лексикой.

— Слово «ревела» наиболее точно отражает её состояние, а я люблю точность. Это не было похоже на то, что выражается нейтрально стилистическим «рыдала». Синд именно ревела: как будто только что распростилась… с самой сокровенной мечтой? С тем, во что сильно верила?

— Пойти и спросить у неё самой, в чём дело, — предложил Эймери.

— Каким образом? — хмуро спросил Норман. — Типа: Синд, Фернан подслушал твой разговор о некромантии, и мы имеем к тебе парочку вопросов?

— Чудила ты, Норман! — высказал Эймери. — Идём гулять, встречаем её в сквере и ставим вопрос простенько: чего ревёшь, Синд? Простенько, — счёл он нужным объяснить, — поскольку мы ей вроде как несколько раз помогли, и теперь она нам как подружка. — Заметив, что стоящий за спиной Нормана Фернан закатил глаза: «Ну ты даёшь!», Эймери снова пожал плечами и спросил сам: — И чё? Чё такого? Идём?

Норман всмотрелся в его лицо, пытаясь определить, не насмехается ли он. Но приятель, как ни странно, выглядел абсолютно серьёзным. И принц вдруг подумал: «А правда — и чё? Сходим, погуляем. Если её там нет, то и ладно. А если будет сидеть, вопрос и правда прозвучит законно». И уже вслух неохотно сказал:

— Ладно, пойдём.

Синд на скамье уже не было. И Норман так и не понял, плохо это или хорошо. Но на всякий случай они обошли все улицы кампуса, и принц усмехнулся, поняв, что он благодарен Синд за то, что из-за неё вышел погулять. Мысли хоть и не пришли в порядок, зато подышал свежим воздухом, и стало гораздо спокойней.

Присев на скамью, на которой, по словам Фернана, только что сидела Синд, принц оглядел приятелей и сухо сказал:

— Завтра едем на Тартар. Я вспомнил, что сказала Синд, когда мы были на острове. Она сказала: всё, что собиралась, она на Тартаре уже сделала. Я хочу знать, где она была и что именно сделала на острове.

… Собравшиеся у Синд в комнате друзья пили чай и с упоением рассказывали, какие именно заклятия сплетены в единое заклинание на участках пляжа, которые они посмотрели. Задание казалось легко выполнимым.

Синд грустно сказала:

— А я не успела свой посмотреть.

И замолчала, забывшись. Словно выпала из реальности, забыв, что нужно говорить с друзьями, что нужно разгадывать какую-то головоломку из сплетённых защитных заклинаний… И чуть не подпрыгнула, когда до неё дотронулись.

Мартина. Совсем рядом. И парни уже не сидят за столом, а стоят, сочувственно глядя. Рыжая воительница не стала ходить вокруг да около.

— Синд, что произошло? Мы уходили — ты прямо сияла! А сейчас какая-то потухшая. Идея с пляжем тебе кажется уже неинтересной?