Уильям и Кейт. Love story. - Роберт Джобсон

С самого первого семестра Кейт, которую едва ли можно было назвать подходящей ему парой, стала частью круга, выстраиваемого Уильямом вокруг себя. Как и Уильям, она решила взять «промежуточный год». С самого начала у них оказалось много общего. Как и Уильям, она отличалась некоторой стеснительностью, не мешавшей ей, впрочем, находить друзей. Как и Уильям, любила заниматься спортом. Кроме лыж и верховой езды, в школе она увлекалась хоккеем и нетболом, обожала парусный спорт. Они оба были молоды, привлекательны, и им было о чем поговорить за чашкой кофе или бутербродом, постепенно проникаясь доверием друг к другу.

Самой большой мечтой Уильяма в первые дни студенческой жизни было наслаждаться свободой без вмешательства прессы. Специально по этому поводу между кабинетом принца Чарльза и британской прессой было заключено соглашение, согласно которому в обмен на заранее объявленные фотосессии, на которых принц иногда отвечал и на вопросы, Уильяма оставляли в покое в остальные дни.

В основном это соглашение не нарушалось. Конечно, в Сент-Эндрюс порой пробирались папарацци, делавшие случайные снимки, но большинство газет их не печатало. Но это было хрупкое перемирие, и Эндрю Нил, ректор университета и бывший редактор «Санди таймс» (человек, который в бытность руководителем крупнейшего широкополосного издания публиковал серийную биографию Дианы), понимал, что долго оно не продержится. И все же никто не мог предсказать, кто его нарушит и каким именно образом.

Буквально через несколько дней после прибытия Уильяма в университет произошло возмутительное и одновременно гротескное событие, приведшее к настоящему скандалу в королевском семействе. Ибо спокойствие Уильяма нарушил не какой-то журналист из бульварной газеты, а его собственный дядя, владелец компании «Ардент Продакшнз». Компания выбрала Сент-Эндрюс специально, в поисках сенсационных кадров для программы «Королевская семья от А до Z», снимаемой по заказу одной калифорнийской медиасети. С помощью этой программы Эдвард собирался поправить дела своей компании и решил, что отчаянное положение требует отчаянных мер.

Когда об этом стало известно, принц Чарльз, как и следовало ожидать, пришел в ярость. Он выступил с гневной речью в адрес своего младшего брата, потребовав от королевы, чтобы она взяла с Эдварда обещание сделать окончательный выбор между своими общественными обязанностями и телевизионной компанией. Многие полагали, что вся эта телевизионная деятельность (к тому же и не очень успешная) для Эдварда служит лишь способом потешить свое тщеславие. Отношения между братьями стали хуже некуда, и Сент-Джеймсский дворец подверг Эдварда и его компанию публичной критике за недостойное поведение в необычайно жестких выражениях. Представитель принца сказал, что он был «весьма и весьма разочарован». Другие же чиновники в более откровенной беседе признавались, что принц Чарльз буквально взбесился и устроил брату настоящий разнос по телефону.

Еще и до этого инцидента телепрограмма Эдварда не пользовалась поддержкой со стороны членов королевского семейства. Выступить перед камерой в качестве личного одолжения согласился только герцог Эдинбургский, не чающий души в своем младшем сыне. Но даже он не мог мириться с создавшимся положением. Уильям, конечно, тоже пришел в ярость. Он считал, что выходка его дяди грозит подорвать хрупкую договоренность между Сент-Джеймсским дворцом и журналистами и может лишить его права на спокойное существование. В конце концов, редакторы журналов и газет могли и не понять, почему они вынуждены отклонять публикации фотографий и историй о студенческой жизни принца, когда его собственный дядя делает то же самое совершенно открыто, зарабатывая себе очки.