И мы вернулись к изначальному плану. Перевод фондов из Man в Refco, направленный на обеспечение текущей ликвидности, расширение спектра услуг и улучшение репутации, продолжился. Управление фондами должно было стать более эффективным, более прибыльным и привлекательным для инвесторов.

В пятницу 7 октября 2005 года 362 миллиона долларов были выведены с отдельных счетов в Man с четкими письменными инструкциями о том, что их следует разместить на таких же счетах в Refco. Отдельный счет – это именно то, о чем вы подумали. Операция проводится от имени клиента, и никто, кроме него, не может воспользоваться этими деньгами, как если бы вы поместили их в депозитный сейф банка. Если банк разоряется, это вас не касается: деньги ваши, их можно забрать. Вместо этого Refco разместила средства на депозите фондов в Refco Capital Markets, где финансы были не защищены и руководство имело возможность пользоваться активами клиентов для собственных целей – практически беспрецедентное во фьючерсной отрасли преступление, так как на клиентские отдельные счета много десятилетий никто не покушался.

Вскоре стало ясно, что Refco постоянно пользовалась деньгами покупателей, нелегально прокручивала их, даже крала с отдельных счетов. Много лет компании удавалось обманывать людей: во время контактов с ними она собиралась размещать IPO, при этом ее инвестиционными банками были Goldman Sachs, Bank of America, Credit Suisse и First Boston – все они провели тщательную комплексную юридическую экспертизу. Если бы мы подождали еще хоть один рабочий день, пострадал бы кто-то другой. Но нам не повезло. В понедельник 10 октября распространилась новость о том, что Беннетт занимался крупными махинациями, и Refco обанкротилась. Беннетт был арестован через пять дней, а 17 октября, когда начался четвертый в американской истории по величине процесс о банкротстве (о чем был предоставлен соответствующий документ), незащищенные ныне 362 миллиона долларов были заморожены как часть активов Refco.

Юристы замерли в предвкушении – и понеслись иски. Иски были поданы на всех, включая Beeland Management и меня лично. Мое дело рассматривалось в нескольких судах, несмотря на то что в документах компании было четко зафиксировано, что я не имел отношения к ее управлению. Никто не понимал, почему мы оказались обвиняемыми, тогда как на самом деле мы сами были жертвами махинаций Refco. Это выглядело как банальное вымогательство со стороны адвокатов, которые несколько раз предлагали уладить дело. Мы отказывались пойти на мировое соглашение, будучи уверенными в своей правоте. К счастью, суды и судьи согласились с нами, и до суда дело так и не дошло. Все иски были отклонены, истцы исчезали один за другим, за исключением одного инвестора, Клэнси Ридли, который, как и его адвокат Стив Клэй, был моим одноклассником в Йеле. Они держались до самого конца и сдались, только когда судья отклонил все их жалобы.

Имя Beeland и мое собственное было обелено, и акционеры заслуженно получили обратно свои деньги, даже с небольшой прибылью. (Обычно при банкротствах удается вернуть лишь часть капитала.) Но цена победы была слишком высока. Несколько лет все мое время было поглощено этим процессом. Я понял, что даже невинного свидетеля могут затаскать по судам, притом адвокаты сделают все, чтобы создать впечатление, будто я на самом деле вошел в Refco с пистолетом в руке и забрал все деньги. Это могло продолжаться до бесконечности, но в итоге обвинители оставили свои попытки, как я понимаю, даже не выиграть процесс (надеяться на это не было оснований), а просто так надоесть мне, что я решил бы от них откупиться. Вся эта история серьезно подорвала мои силы. К концу я уже смертельно устал… Глядя сейчас на фотографии тех лет, я вижу, что старел прямо на глазах. Я часто слышал о том, что кто-то «постарел» после определенного события, но всегда думал, что это фигура речи. Теперь стало понятно, что нет.