Хичкок. Ужас, порожденный «Психо» - Стивен Ребелло (2013)

Сол Бэсс и вопли в ду́ше

Кроме верных соратников Грина и Шлома, Хичкок особенно ценил наблюдательный глаз художника-оформителя Сола Бэсса. «Я просто слонялся по съемочной площадке с бумагами под мышкой», — вспоминал Бэсс, которому, кстати, Хичкок заплатил десять тысяч за тринадцать полудней в течение тринадцати недель за работу в качестве «консультанта по живописи». Бэсс рассказывал: «Выполнив какую-то работу, я приносил ее и показывал ему. Мы обсуждали ее, а потом я бродил повсюду и смотрел. Для меня [ «Психо»] был чем-то вроде игры на трубе в оркестре, когда ты знаешь только свою партию. Допустим, трубача нет целый день, а потом он возвращается и выясняет, что оркестр играет «Кармен».

После бесед с режиссером Бэсс делал заметки и выполнял то, что просил Хичкок. Одна из ранних концепций Сола строилась вокруг финальной сцены, где Норман Бейтс находится в камере заключения и его личность полностью поглощается личностью матери. В сценарии Джозеф Стефано описал это так:

«Стены камеры белые, гладкие. Окон нет. Никакой мебели, кроме стула с прямой спинкой… комната безликая, здесь царит покой и полная изоляция от внешнего мира».

Бэсс говорил: «У меня появилась маленькая идея, которую я назвал «Мать Уистлера». На картине Джеймса Эббота Мак-Нейла Уистлера мать сидит в кресле, а на стене висит картина в рамке. Поэтому я сделал эскиз, где Тони Перкинс сидит, завернувшись в одеяло, а в стене имеется вентиляционное отверстие, в том же месте, как на картине Уистлера «Мать». Во время съемок Хичкок удалил все визуальные намеки на картины в рамках.

Две самые сложные сцены — убийство в ду́ше и убийство Арбогаста — потребовали усилий не только Бэсса, но также и всей команды. Хотя у Хичкока был один из лучших иллюстраторов кинематографа Джозеф Херли, режиссер заплатил Бэссу 2000 долларов за раскадровку сцены в душе. «Это была хорошая идея, — вспоминал коллега Херли, дизайнер Роберт Клэтворти. — Джо мог сделать полную раскадровку, но Сол был свободен от клише, которые довлели над нами».

В этом эпизоде были очевидные ловушки: потенциально ощутимая ярость, а также нагота. Хичкок сказал Леонарду Сауту: «Я хочу снять этот эпизод и сделать его монтаж отрывисто, чтобы зрители не поняли, что происходит». Бэсс откликнулся на требования Хичкока при монтаже, при создании заграждения из косых углов, средних и ближних планов. Несмотря на то, что в сцене было мало движения и образов, которые сами по себе могли бы смотреться банально или незловеще, фрагменты кадров, смонтированные вместе, должны были создать впечатление дикой, почти неистовой жестокости. «Передо мной стояла трудная задача, — объяснял Бэсс, — нечто вроде желания сотворить страшное убийство, но без крови. Мне показалось, что это было бы здорово».

Чтобы организовать Хичкока и его команду на репетиции эпизода, художники Роберт Клэтворти и Джозеф Херли построили макет душевой. Режиссер испытал временную декорацию на второй неделе съемок. «Мы проверили сцену в душе, соорудив ванну и две ровные стены на легендарной «Сцене призрака», — пояснял Клэтворти. — Мы с Джо забрели на эту огромную темную сцену во время теста, и когда мы подошли ближе, то увидели, как костюмерша полотенцем чистит синий саржевый костюм Хичкока. Джанет была в купальном костюме. Возможно, это случилось потому, что мы построили декорацию слишком быстро, краска еще не высохла до конца, и брызги от душа разлетались во все стороны. Кроме того, проклятая ванна не сливала воду. Хич нас заметил. «Парни, — сказал он, — это никуда не годится. Полагаю, это по части департамента недоразумений».