Хичкок. Ужас, порожденный «Психо» - Стивен Ребелло (2013)

«Я не имею к этому никакого отношения. Просто услышал про это за ужином», — бубнил Гейн, когда Фрэнк Ворден добрался до него после обнаружения трупа Бернис. Как только Ворден арестовал Гейна, плейнфилдский тихоня прошел детектор лжи, ему предъявили обвинение в убийстве, и в Центральном госпитале была проведена психиатрическая экспертиза. До тех пор никто всерьез не принимал бормотания бездельника о «его коллекции сморщенных голов». Никто не задумывался о том, что ему хорошо известны пропавшие без вести женщины. В доме Гейна были найдены свидетельства не только безграничного злодейства, но и способность общества отвергать саму возможность его существования. «Это может случиться здесь», — настаивает сатирическая песенка Фрэнка Заппа «Help I’m a Rock». Под «здесь» подразумевается человеческое сердце и сознание.

На допросах и проверках Гейн отвечал едва слышимым монотонным бормотанием, пребывая в помраченном сознании. Он признал только два убийства, сказав, что был «как в тумане». Ни следователь, ни психиатр, ни судебный эксперт не смогли проникнуть в суть его мотиваций. Да, он признал взлом кассового аппарата Бернис Ворден и кражу 41 доллара. Да, он также эксгумировал вместе с закадычным дружком Гасом свой первый труп. Но его доводы в обоих случаях были одинаковы: ему нравилось «разбирать всякие штуки», чтобы посмотреть, «как они устроены».

Глубокими ночами, когда его односельчане любили, храпели, читали Святое Писание или чахли над счетами, безликий, простой парень Эд Гейн вникал в тайну, «как все устроено», бродя по своим угодьям, натянув на голое тело кожу, волосы и лицевые маски свежеэксгумированных трупов. Специалисты установили, что за первым визитом Гейна на кладбище последовали еще более сорока раскопок — всегда могилы женщин — часто совсем неподалеку от могилы его матери. Гейн рассказал, что они с Гасом (который умер естественной смертью несколько лет тому назад) кости хоронили, а другие менее интересные части тел сжигали в печке Гейна. Когда газеты обнародовали заявление Гейна: «Я ни разу не пристрелил оленя», сколько его односельчан содрогнулись при воспоминании о пластиковых пакетах с вкусной «олениной», которые дарил им односельчанин?

Первое убийство Гейн совершил в 1955 году, поздней зимней ночью. Пуля из его винтовки тридцать второго калибра продырявила дородную 51-летнюю разведенную владелицу таверны. На салазках Гейн перетащил тело Мэри Хоган на свою «летнюю кухню». Полиция подозревала его причастность к издевательствам и убийствам еще, по крайней мере, десяти жертв между Мэри Хоган и Бернис Ворден. Он так и не признался в этом, пока его не сочли социально опасным и не приговорили к пожизненному пребыванию в Центральном госпитале.

Некоторые местные газеты окрестили Гейна «сумасшедшим мясником» и писали только о его убийствах и предполагаемом каннибализме. В пятидесятых годах траснвестизм, ограбление могил и, как полагали некоторые, кровосмесительная связь с матерью не вписывались в рамки репортажей даже в больших городах. Для «молочно-мясной Америки» такие темы были буквально немыслимы. Но чего не допускали газеты, компенсировали повсеместные слухи и тошнотворные шутки. Пресса и охотники до трагических сенсаций атаковали Плейнфилд, словно пираньи дородного борца сумо. Любопытные, набившись в автомобили, мчались за многие мили, чтобы направить свои камеры на «дом смерти» Гейна и бросить в него камень. Разъяренные местные жители преграждали путь автомобилям и замыкались в себе. Тем не менее было известно, что многие местные не ленились за несколько миль объезжать ферму Гейна. В непроницаемой стене общественного отрицания появились неизбежные трещины. По всей стране врачебные кабинеты подверглись атакам пациентов с жалобами на гастроэнтерологические симптомы. Местные психиатры лечили многих от гейновских навязчивых идей и тяге к «запасным частям тела».