Выживший роман о мести - Майкл Панке (2002)

В первый день вытаскивали жилы из бизоньих туш и сооружали каркасы. Верхнюю кромку борта сделали из тополевой ветви, согнутой в кольцо, нижние кольца делали более узкими, их соединяли вертикальными опорами из прочных ивовых прутьев, связывая стыки жилами.

Дольше всего возились со шкурами – плотно сшивать их жилами, проделывая дырки ножом, было делом утомительным. В результате получились два гигантских квадрата, состоящий каждый из четырех шкур, две в длину и две в ширину. В центр каждого квадрата поместили каркас из ветвей и завернули края через верхний борт, мехом на внутреннюю сторону. Излишки срезали, шкуру закрепили на каркасе жилами и перевернули лодки, давая шкурам высохнуть.

Ради замазки для швов пришлось вновь идти на равнину, где лежали туши.

– Ну и вонь, – только и вымолвил Ред.

Снег успел растаять под солнцем, туши начали гнить, сороки и вороны кружили над изобилием мяса – Гласс даже боялся, что туча птиц выдаст присутствие трапперов, однако поделать ничего не мог: оставалось лишь доделывать лодки и уплывать.

Срезанный с туш жир и наструганные топором куски копыт принесли в лагерь, смешали вонючую массу с водой и золой и, медленно подогревая на углях, довели варево до однородности – получилась липкая жижа. Котелок был небольшим, и варево пришлось готовить чуть не десяток раз, пока не набралось нужное количество. Липкой массой щедро замазали швы и выставили лодки сохнуть под мартовским солнцем и плотным сухим ветром.

Гласс, оглядев результат, остался доволен работой, и на следующее утро трапперы уже плыли по реке – в одном каноэ Гласс с припасами, в другом Ред и Чапман. Лодки оказались крепкими и устойчивыми, и через несколько миль, приноровившись к ходу и научившись управляться с шестами, путники на полной скорости пустились вниз по Платте.

После снежной бури они просидели на месте целую неделю, не двинувшись ни на шаг, зато теперь до форта Аткинсон оставалось всего пятьсот миль по течению, так что упущенное время наверстается с лихвой. Если делать по двадцать пять миль в день, к форту Аткинсон путешественники попадут через три недели – главное, чтоб не было непогоды.

Гласс подозревал, что мимо форта Аткинсон Фицджеральд не пройдет, и уж точно не останется незамеченным: не так много белых приходят зимой от верховьев Миссури, и не у каждого из них кривой, как рыболовный крючок, шрам вокруг губ. Интересно, каких историй наплел Фицджеральд, объясняя свое появление? Впрочем, россказни Гласса не волновали. Чутье опытного охотника подсказывало ему, что его добыча – впереди, все ближе и ближе, и встречи с Глассом Фицджеральду не миновать. Просто потому, что Гласс не отступится, пока не найдет предателя.

Глава 25

28 марта 1824 года

Платте исправно несла путешественников вниз по течению – два дня на восток, вдоль низких горных склонов, затем к югу. Впереди замаячила снежная вершина, возвышающаяся над хребтом, как голова над плечами, и путникам показалось, что течение выносит прямо к ней, однако река вновь свернула, на этот раз к юго-востоку.

Путь был спокойным. Ветер, хоть и налетал временами спереди, в основном дул в корму, подгоняя лодки; вяленого мяса было вдоволь. Ночевали под перевернутыми каноэ, утром тратили час на швы, обрабатывая их припасенной замазкой, а в остальном каждую минуту светлого времени проводили в пути, без усилий сплавляясь по течению, которое со временем должно было вынести путников прямо к форту Аткинсон.

Утром пятого дня, когда Гласс покрывал швы замазкой, в лагерь принесся запыхавшийся Ред.

– За холмом индеец! Конный воин!

– Он тебя видел?

Ред замотал головой.

– Вряд ли. Там ручей, он вроде как проверял ловушки.

– Племя какое? – спросил Гласс.

– Похож на арикара.

– Черт! – буркнул Чапман. – Каким ветром их занесло на Платте?