Королева четырех королевств - Принцесса Кентская (2013)

«Только не для моего мужа, – думает Иоланда. – Только не для него».

С приходом лета они возвращаются в Анжу, где все уже готово для появления на свет первенца. Валентина в подробностях рассказала Иоланде, чего ей стоит ожидать. У Хуаны не было своих детей, поэтому, несмотря на всю житейскую мудрость, тут она не может подкрепить советы опытом. Комнаты для Иоланды уже подготовлены – иногда она радуется, что кто-то успел обо всем позаботиться до нее. А Мария де Блуа достала из огромного сундука прелестный кружевной балдахин для колыбельки.

Когда начинаются роды, Иоланда мечтает: «Хоть бы тут была матушка!» Но у королевы Арагона до сих пор не зажила нога, и она с трудом ходит. «Хорошо, что рядом милая Хуана; я слышу, за окном поют птицы; мне больно, но скоро родится наш ребенок!»

Повитуха суетится вокруг нее, горничные носятся с чистыми полотенцами и пеленками, ведрами теплой воды, подносят Иоланде разбавленный бузинный сок. Кажется, будто время остановилось. И вот, наконец, раздается первый крик новорожденного – и все улыбаются с облегчением.

Людовик III Анжуйский громко приветствует мир. Повитуха поднимает орущее дитя, чтобы обмыть его и запеленать, и Хуана шепчет:

– Хвала господу, что роды были легкие!

Людовика пускают в комнату, и он опускается на колени возле кровати жены. Он целует ее ладонь, утыкается носом в шею, зарывается головой в подушку и утирает слезы Иоланды, которая бессильно откидывается на кровати, счастливая – за Людовика, за саму себя, за ребенка, за Анжу.

Новоиспеченного отца переполняют эмоции, как будто его сын – первый ребенок на свете. Он снова и снова целует Иоланде руки и поглаживает крошечную ручку сына, который спит сладким сном, впервые в жизни наевшись грудного молока – спасибо кормилице, местной ясноглазой девице.

Теперь, когда все благополучно завершилось, повитуха развлекается, рассказывая Иоланде жуткие истории о том, как при ней рождался мертвый плод – зря кормилицы ждали новорожденного. А Хуана снова и снова перебирает пальчики младенца, и с губ у нее не сходит улыбка.

Проходит лето – сонное, полное той неги, которую приносит только здоровое растущее дитя. Когда снаружи холодает, семья пускается в долгое, спокойное путешествие в Прованс. Малыш сладко спит на руках у Иоланды.

Иоланда полностью отдалась радостям материнства: она пишет письма, занимается с младенцем и не задумывается о том, что происходит в стране, с тех пор как они прибыли в тихий южный Тараскон. Карло на сей раз остался в Анжере, а Винченцо поехал с ней, но Иоланда, занятая ребенком, не нашла времени обо всем его расспросить. Она знает, что Людовик и Карл постоянно о чем-то тихо совещаются со своей матерью – в чем, впрочем, нет ничего необычного, – и, конечно, прибывают гости, чтобы посмотреть на малыша, в том числе и некоторые люди Людовика из Парижа, у которых наверняка есть к нему какие-то дела. Но постепенно Иоланда начинает замечать отсутствующий взгляд мужа и видит, что он чем-то озабочен, – хотя, когда она спрашивает об этом Людовика, тот вместо ответа целует ее или сына. Нет, что-то явно происходит: Иоланда восстановилась после родов, и её чутьё вновь обострилось. Она видит, что из Парижа часто прибывают гонцы – пожалуй, даже слишком часто, – и чувствует: собираются тучи.

Наконец она призывает своего осведомителя, чтобы поговорить с ним с глазу на глаз.

– Винченцо! Радостные перемены в жизни так меня захватили, что я даже не спросила: тебе есть о чем мне рассказать?

– Ваша светлость, я также не решался к вам с этим подойти. Но при дворе происходит многое, о чем вам стоит знать, потому что это касается и моего господина.

– Ну что ж, теперь я полностью пришла в себя, так что рассказывай и ничего не упусти.

Он, кажется, колеблется, но видит ее уверенность.