Курс любви - Ален де Боттон (2016)

Однако миссис Фейербейрн уже крепко ухватила проблему своими терапевтическими щипчиками и выпускать ее не собирается. Это уже шаблон, или, на языке психологов, паттерн: в тех случаях, когда Рабих нуждается в поддержке, он сталкивается с отстраненностью и холодностью Кирстен. Он пугается, выходит из себя и видит, что Кирстен отстраняется еще больше. Страх и злость нарастают – расстояние тоже. Кирстен считает его заносчивым и забиякой. Собственная история научила ее, что у мужчин есть склонность к властолюбивому поведению и что роль женщин в том, чтобы противиться ему, пользуясь неприступностью и формальным отношением. Способность прощать пока в картах не значится. Но внутри у Рабиха силы нет совсем, он попросту молотит из последних усилий разума, слабый и униженный признаками ее явного равнодушия. А потому прискорбно (на грани трагического), что, реагируя на свои уязвленные слабые места, он избирает способ полной их маскировки и, по-видимому, гарантированно отчуждает ту самую, чьего утешения сам так сильно жаждет. Однако теперь раз в неделю, днем по средам, есть возможность разорвать порочный круг. Миссис Фейербейрн защищает Кирстен от раздражительности Рабиха, а Рабиха – от равнодушия Кирстен, каждому из супругов предлагается заглянуть за лежащую на поверхности пагубу другого и увидеть за ней несчастного испуганного ребенка.

– Кирстен, вы считаете, что крик и порой ругательства – это поступки мужчины, который ощущает себя сильным? – решается на вопрос миссис Фейербейрн в один из редких для нее моментов откровенности, когда, по ее мнению, клиенты способны проявить понимание. Она знает, как надо ступать очень мягко. У книг на полке, возможно, довольно тяжеловесная поступь названий, зато в течение сеанса миниатюрная врач-консультант порхает, как балерина. Трудности в отношениях этой пары распространяются и на секс. Когда Кирстен устала или расстроена, Рабих быстро (слишком уж быстро) впадает в отчаяние. Его разум цепко держится за убедительную болтовню об отвращении, какое он вызывает. Одним из важнейших аспектов чувства омерзения к себе, появившегося задолго до Кирстен, является неспособность объясниться перед другими, хотя и сопровождается оно показной горечью перед теми, кто его вызывает. Незавершенный вечер таким образом обычно становится неявным поводом для язвительных или уязвленных высказываний Рабиха на следующий день, что только подольет масла в огонь усилий (таких же бессловесных) Кирстен отстраниться. Побыв несколько дней замкнутым, Рабих, сытый этим по горло, обзовет Кирстен холодной ведьмой, на что та ответит, что подозревала, что ему, должно быть, расстраивать ее доставляет удовольствие, раз он так часто это делает. Она прячется в печальное, но до странного утешительное и знакомое местечко у себя в голове, где затаивается, когда другие обижают ее (а они склонны к такому), и находит утешение в книгах и музыке. Она специалист по самозащите и обороне: обучалась этому большую часть своей жизни.

Для стиля «уклоняющейся привязанности» характерно сильное желание избежать конфликта и не очень раскрываться перед другим, когда не удовлетворены эмоциональные потребности. Лица «уклоняющиеся» быстро допускают, что другие готовы к нападкам на них и что урезонить их невозможно. Надо просто сбежать, поднять разводной мост и затаиться. К сожалению, «уклоняющиеся» партнеры не могут нормально объяснить свой боязливый и оборонительный паттерн в отношении своего партнера, так что причины их сдержанного и отсутствующего поведения остаются туманными, их легко по ошибке принять за отсутствие заботы и участия, когда на деле верно как раз противоположное: «уклоняющийся» партнер заботится в самом деле очень глубоко, просто дело в том, что состояние любви стало ощущаться как слишком рискованное.