Ангарский Сокол - Хван Дмитрий Иванович (2010)

«Лисина Марфа Петровна, г. р. 1976. Раздольное, Симбирское воеводство. Идентификац. ном. 41166– 866089. Подробнее».

– Старший медик экспедиции, глухо у них дело, – сокрушённо покачал головой майор. – Да, Ринат, я всех их помню. Только первых двух учёных знаю уже заочно, по каталожным карточкам.

Близился вечер, ночевать на одной поляне с разрытой недавно и заново закопанной могилой никому не хотелось, поэтому сборы были недолгими, и уже через несколько минут отряд продолжал свой путь вверх по незамерзающей Култучной, туда, куда указывал прибор, обнаруживший ешё один источник излучения сигналов личных идентификаторов. Саляев помнил эти места – тут они вели к Байкалу зашуганных янки. Теперь же они с одним из бывших американцев ведут команду спецназа из иного будущего. Задуматься, так полная ерунда выходит. Сплошная фантастика, коридоры времени, эффект бабочки. Голова пухнет и не хочется об этом думать. Люди Матусевича такие же, как и его парни, разница невелика, и в то же время между ними целая пропасть.

Между тем бойцы заметно напряглись, посматривая по сторонам, – теперь уже казалось, что пропавшая экспедиция совсем рядом. Матусевич упрямо шёл к скальным террасам, про которые ему говорил Белов. Поисковик показывал ещё один источник излучения электронных жетонов как раз у стены скальных образований. Матусевич чуть ли не пускался бегом по присыпанным снегом камням, которых было в изобилии навалено у берегов реки. Култучная всё более походила на горную реку – небольшие водопады, каменные перекаты, пенящаяся вода с шумом убегала вниз. Пара часов изматывающего темпа – и на вершине холма, там, где Саляев в своё время захватил Белова, ангарцы остановились как вкопанные. На площадке, которую, по всей вероятности, ещё и выравнивали, угадывались засыпанные снегом, обугленные остатки строений. Раскатившиеся по брёвнышку непрогоревшие углы срубов, кучи какой-то ветоши, железный хлам – решётки из-под стоявших на них приборов, мусор технологического свойства, сваленный в кучу и разваливающийся от поддавшей его ноги. Прибор Матусевича даже пискнул от количества жетонов. Посередине площадки возвышался небольшой холмик с приваленными к нему со всех сторон камнями. На Игоря было страшно смотреть.

Глава 8

Верховья реки Белой, Ангарское княжество.

Декабрь 7138 (1630).

Шаман Шогжал, униженный и злой, возвращался после неудачного рейда на стоянку недавно пришедших на Белую реку чужаков. Поначалу наткнувшись на их охотников, он легко разогнал этих презренных эвенков и потом пожелал идти прямиком в их поселение, благо с ним было более трёх десятков сильнейших воинов рода Медведя. Перед нападением воины устроили себе отдых, а шаман провёл обряд поклонения духу Медведя, надеясь на хорошую добычу, а вместе с ней и расположение Алтан-хана Гомбо Иэлдэна, чьим данником-кыштымом являлся род Шогжала. Прежний Алтан-хан, Шолой, не выказывал никакого расположения Шогжалу, сын же его был добрее. Может статься, что он приблизит Шогжала к себе, чтобы он собирал для него ясак с остальных родов. И тогда Шогжал станет выше. Но нет! О, бог, Отец Медведь, ты был поруган и унижен какими-то большеносыми и круглоглазыми воинами, что имеют оружие, против которого бессильно всё искусство войны его лучших мужчин. Они валились, как жёлтые листья, протыкаемые невидимыми стрелами. Великое оружие не для столь жалкого человечка, как Шогжал, и только сам Алтан-хан может помериться силами с чужаками и отобрать у них великое оружие – невидимые стрелы. Если он не убьёт Шогжала за плохую службу ему. И тут шамана осенило!

– Надо украсть у чужаков одного из их ничтожных рабов-эвенков, и тогда Гомбо Иэлдэн смилостивится.