Голод. Пан. Виктория (сборник) - Кнут Гамсун (1894, 1898)

– Конечно, – отвечает он. – Почему бы нет? – Но, видя, что Виктория не на шутку огорчилась, добавляет: – Впрочем, может статься, я разок-другой загляну на землю. Приеду как-нибудь в гости.

– Только не бери ее с собой, не надо, – просит Виктория. – На что она тебе здесь?

– Пожалуй, я приеду один.

– Обещай мне это, ладно?

– Хорошо, обещаю. Но не все ли тебе равно? Ясное дело, тебе совершенно все равно.

– Зачем ты так говоришь? – возражает Виктория. – Уж наверное она любит тебя меньше, чем я.

Сердце сладко замирает у него в груди. Он счастлив и так смущен ее словами, что готов сквозь землю провалиться. Он не смеет взглянуть на нее и отводит глаза. А потом подбирает с земли прутик и, содрав с него кору, похлестывает себя им по руке. Наконец в полном смятении начинает насвистывать.

– Пожалуй, мне пора домой, – говорит он.

– До свиданья, – отвечает она и протягивает ему руку.

II

Сын мельника уехал в город. Он долго не возвращался домой, он ходил в школу, изучал разные науки, вырос, стал большим и сильным, и верхняя губа у него покрылась пушком. До города было далеко, поездка в оба конца стоила дорого; бережливый мельник много лет подряд держал сына в городе зимой и летом. И Юханнес целыми днями сидел над книгами.

И вот он стал взрослым, ему исполнилось восемнадцать, потом двадцать лет.

Однажды весенним днем он сошел с парохода на берег. Над Замком развевался флаг в честь хозяйского сына. Дитлеф приехал домой на каникулы тем же пароходом, за ним на пристань прислали коляску. Юханнес поклонился владельцу Замка, его жене и Виктории. Как выросла и повзрослела Виктория! Она не ответила на его поклон.

Он еще раз снял шапку и услышал, как она спросила брата:

– Кто это поздоровался с нами, Дитлеф?

– Да это же Юханнес, сын мельника, – ответил брат.

Виктория снова посмотрела в его сторону, но Юхан несу было неловко здороваться еще раз. И карета уехала.

А Юханнес зашагал домой.

Господи, до чего же маленький и смешной у них дом! Юханнес не мог пройти под притолокой, не согнувшись. Родители встретили его праздничным угощением. Он был взволнован до глубины души. Здесь все было полно дорогих и трогательных воспоминаний, добрые старики отец и мать по очереди протянули ему руку и поздравили с возвращением.

В тот же вечер Юханнес пошел бродить по окрестностям, осмотрел все вокруг, побывал на мельнице, в каменоломне и у запруды, где он когда-то удил рыбу. С грустью прислушивался он к голосам знакомых птиц, которые уже вили гнезда на деревьях, и даже сделал крюк, чтобы поглядеть на громадный муравейник в лесу. Муравьи исчезли, муравейник вымер. Юханнес поворошил кучу, но не нашел в ней следов жизни. Гуляя по лесу, он заметил, что лес, принадлежащий владельцу Замка, сильно поредел.

– Ну как, узнаешь родные места? – пошутил отец. – Нашел дроздов, своих старых знакомцев?

– Узнаю, но не все. Лес порублен.

– Лес не наш, а хозяйский, – ответил отец. – Не нам считать чужие деревья. Нужда в деньгах случается у всякого, а хозяину Замка денег нужно много.

Дни шли своей чередой, светлые, отрадные дни, сладкие часы наедине с милыми воспоминаниями детства – когда все зовет тебя вернуться к земле и чистому небу, на деревенский простор и в горы.

Юханнес шел по дороге к Замку. Утром его ужалила оса, и верхняя губа у него распухла; если ему встретится кто-нибудь из господ, он поклонится и тотчас пройдет мимо. Но он никого не встретил. В саду перед Замком он увидел даму и, поравнявшись с ней, низко поклонился, а потом пошел дальше. Это была хозяйка Замка. Проходя мимо Замка, Юханнес и сейчас еще чувствовал, что сердце у него бьется, как в былые дни. Большой дом с его бесчисленными окнами и суровый, надменный владелец Замка и поныне внушали ему почтение.

Юханнес свернул к пристани.