– У тебя было веселое Рождество? – неожиданно перебил он. Его ладони скользили по ее рукам, плечам, животу.

– Твои подарки были чересчур экстравагантны, – упрекнула она.

На самом же деле Лейни была смущена такой щедростью. Он купил ей дорогую одежду для беременных, хотя она возражала, твердя, что ей хватит того, что уже есть, до самых родов. Духи, сумочки, перчатки, прозрачное неглиже, при виде которого она залилась краской и едва сумела поблагодарить. Нить жемчуга, которая и сейчас была у нее на шее.

А для младенца… он полностью обставил детскую: кроватка, сундучок, кресло-качалка и колыбель. Из магазина игрушек «Сворс» прислали огромную, завернутую в подарочную бумагу коробку с гигантской плюшевой пандой. Если ее завести, она издавала внутриутробные звуки.

– В жизни не видела ничего подобного! – невольно воскликнула Лейни, разворачивая медведя.

– Они новые! – просиял Дик, радуясь ее одобрению.

Среди подарков были также бейсбольная перчатка и розовые балетные туфли.

– На все случаи, кто бы ни родился, – пояснил он смущенно, когда она взглянула на него как на сумасшедшего.

К собственному удивлению, она тоже сбежала из дома, чтобы купить подарки для него: головная повязка для бега по утрам – он был настоящим фанатиком, пробегал каждый день по несколько миль и жаловался, что пот ест глаза. Парусиновая перевязь, чтобы носить дрова для камина. Конечно, по сравнению с его подарками ее выглядели жалко, и она умирала от стыда, когда он их разворачивал. Но Дик обрадовался и крепко ее поцеловал за каждый.

А потом обнял ее и прошептал:

– Но ни один не может быть таким замечательным, как мой подарок!

– Какой именно? – спросила она, завороженная многоцветным отражением ели в его глазах.

– Этот.

Они сидели на полу. Он опустил Лейн спиной на ковер перед камином, положил голову на ее живот и нежно поцеловал.

– По-моему, я слышу, как бьется сердце Скутера, – прошептал он, после чего зарылся носом в душистую ложбинку ее шеи.

– Я не спрашивал тебя о подарках. О том, хорошо ли ты провела день.

Она задумалась над тем, что чувствовала до их спора, и решила, что это был один из самых радостных дней ее жизни.

– Да! Все было чудесно!

– Слава богу! Я так этого хотел.

Он снова целовал ее, и на этот раз она отвечала на ласки. Он втайне поражался тому, как податливо ее тело, а когда притянул ее к себе, она обняла его, стремясь к теплу, к которому неумолимо тянуло, несмотря на прежние протесты. Последнее время ее тело часто игнорировало приказы разума.

Когда их губы слились, он услышал вздох наслаждения и ощутил его глубоко в горле. Он чувствовал также ответ ее губ и твердость сосков, упиравшихся в его грудь. Их языки сплелись в эротической игре.

Он взял ее руку, положил себе на грудь и стал ждать, затаив дыхание. Сначала робко, а потом смелее она стала расчесывать пальцами волосы на его груди и массировать твердые мышцы под упругой, теплой кожей. Каждая клетка его тела бунтовала. Дик уже был готов вспыхнуть пламенем, но боялся все испортить.

Обозвав себя идиотом и мазохистом, он отстранил ее.

– Доброй ночи, Лейни, – хрипло выдавил он.

Она не сразу отодвинулась, и колебания выдали ее с головой. Он все понял по нерешительности, с которой она отвернулась от него.

– Доброй ночи, – едва слышно пробормотала она.

Он прижал ее к себе, так что ее попка легла в ложбинку его бедер. Она тихо охнула, ощутив его напряженную плоть, но не попыталась вырваться. Его рука скользнула под ее ночнушку и снова стала гладить живот. Их волосы перепутались на подушке. Она подвинулась еще ближе.

Дик улыбнулся в темноту.

Наутро она проснулась в одиночестве и, поняв это, тут же в панике вскочила. Неужели он уехал навсегда?

Но шкаф был открыт. Его одежда по-прежнему висела там. Рядом с ее собственной.

Она прижала руку к груди, чтобы утихомирить сильно бьющееся сердце.