Карнакки – охотник за привидениями (сборник) - Уильям Хоуп Ходжсон (1910-1917)

Когда рабочие начали сдирать панели, я получил твердые свидетельства начала этой кошмарной истории. Над большим камином, после того как сняли дубовые панели, обнаружился вмурованный в стену камень с витым орнаментом, на котором была старинная надпись. Древние кельтские письмена гласили, что в этой комнате был сожжен Диан Тинси, шут короля Альцофа, составивший песнь Глупости на короля Эрнора из Седьмого замка.

Справившись с переводом, я показал его Тассоку. Он разволновался, поскольку знал эту старинную повесть, и отвел меня в библиотеку, посмотреть на древний пергамент, на котором история эта была изложена во всех подробностях. Впоследствии я обнаружил, что местные жители прекрасно помнят об этом случае, хотя и считают его скорее легендой, чем подлинным историческим эпизодом. Но уж, во всяком случае, никто и не предполагал, что старинное восточное крыло замка Ястре представляет собой остатки древнего Седьмого замка.

Ветхий пергамент поведал мне о том, что в старину здесь совершили весьма грязное дельце. Получалось, что король Альцоф и король Эрнор являлись врагами, так сказать, от рождения, однако в течение многих лет их рознь ограничивалась лишь небольшими набегами. Так продолжалось до тех пор, пока Диан Тинси не пропел против короля Эрнора песнь Глупости, и сделал он это перед королем Альцофом; и такое одобрение высказал этой песне король Альцоф, что отдал шуту одну из придворных дам в жены.

Постепенно песню узнали все в округе, и, наконец, она дошла до слуха короля Эрнора. Он разгневался так, что пошел войной на старого недруга, взял его замок приступом и сжег короля Альцофа вместе с замком. А вот шута Диана Тинси победитель привез в свой собственный замок, где приказал вырвать ему язык за сочиненную песню и заточить в одной из комнат восточного крыла (явно использовавшейся для всяких неаппетитных дел), а жену шута взял себе на ложе – красоты ради.

Но однажды ночью жена Диана Тинси исчезла, а утром ее нашли в объятиях мужа. Тот сидел, насвистывая песню Глупости, поскольку петь ее он более не мог.

Тогда Диана Тинси зажарили живьем в громадном камине – возможно, на той самой решетке, о которой я уже упоминал, и до самого мгновения смерти шут насвистывал песню Глупости, слов которой не мог более произнести. После этого по ночам в комнате начали часто слышать какой-то свист, а потом появилась какая-то зловещая сила, так что никто не осмеливался заночевать в ней. Скоро и король перебрался в другой замок, ибо свист тревожил его. Ну, вот и все. Конечно же, я всего лишь коротко пересказал то, что было написано на пергаменте, но история достаточно любопытная. Как вам кажется?

– Да, – согласился я, отвечая за всех остальных. – Но как могла эта тварь набрать такую чудовищную силу?

– Один из случаев продолжения мысли, оказывающей положительное воздействие на окружающую материю, – ответил Карнакки. – Процесс должен был совершаться не одно столетие, чтобы возникло такое чудище. Это подлинный случай проявлений Сайитьи, которые лучше всего уподобить живой духовной плесени, пронизывающей саму структуру эфирных волокон и, конечно же, требующей для своего роста особого контроля над вовлеченной в него материальной субстанцией. В нескольких словах этого не объяснишь.

– Но что разорвало седьмой волосок? – спросил Тейлор, однако Карнакки не знал этого. Он повторил лишь, что, скорее всего, просто слишком натянул этот волос, а также объяснил, что, как они с Тассоком выяснили: разбежавшиеся от него ночью люди пришли к замку не для того, чтобы устроить какое-то безобразие, а чтобы послушать свист, вдруг сделавшийся предметом разговора во всей округе.

– И еще, – поинтересовался Аркрайт, – имеете ли вы представление о том, что определяет применение неведомой последней строки обряда Саамаа? Мне, конечно, известно, что ею пользовались Нечеловеческие Жрецы в Заклинании Раааии, но кто или что воспользовалось ею в вашем случае?