Каждый день Редж будил меня в пять утра; в половине шестого мы уже были в его тренажерном зале по адресу Керк-стрит, 42, и приступали к занятиям. Я еще никогда не вставал в такой ранний час, но теперь я ощутил преимущества тренировки рано утром, до начала дня, когда у тебя еще нет никакой ответственности и никто тебя ни о чем не просит. Редж также преподал мне ключевой урок относительно психологических пределов. Я постепенно дошел в упражнениях с поднятием лодыжек до нагрузки в триста фунтов – больше, чем у кого-либо из известных мне культуристов. Я полагал, что уже приблизился к пределу человеческих возможностей. Поэтому я был поражен, когда увидел, как Редж выполняет поднятие лодыжек с нагрузкой в тысячу фунтов.

– Предел существует только у тебя в сознании, – объяснил он. – Ты рассуждай вот как: триста фунтов – это меньше, чем нагрузка при ходьбе. Твой вес двести пятьдесят фунтов, то есть, ты поднимаешь двести пятьдесят фунтов одной ногой при каждом шаге. Для того чтобы заниматься по-настоящему, необходимо преодолеть этот предел». И он оказался прав. Предел, в существовании которого я был уверен, оказался чисто психологическим. И теперь, увидев, как кто-то выполняет упражнение с нагрузкой тысяча фунтов, я сам двинулся вперед огромными скачками.

Редж продемонстрировал мне верховенство разума над телом. В тяжелой атлетике на протяжении многих лет существовал пятисотфунтовый барьер в толчке, – это было что-то вроде четырехминутного барьера в беге на милю, который пал только в 1964 году под натиском Роджера Баннистера. Однако как только великий русский штангист Василий Алексеев в 1970 году установил новый мировой рекорд, покорив штангу весом 500 фунтов, в течение года еще трое спортсменов взяли этот же вес.

То же самое я наблюдал и со своим напарником Франко Колумбу. Как-то раз много лет спустя мы по очереди приседали со штангой в клубе Голда в Калифорнии. Я выполнил шесть приседаний с весом 500 фунтов. Хотя Франко в приседаниях со штангой был сильнее меня, он присел только четыре раза и отложил штангу. «Я очень устал», – пожаловался он. И тут я увидел двух знакомых девушек с пляжа, которые заглянули в тренажерный зал, и пошел поздороваться с ними. Вернувшись к Франко, я сказал: «Они не верят, что ты можешь присесть с пятисотфунтовой штангой». Я знал, как он любит покрасоваться, особенно перед девушками. Как и следовало ожидать, Франко встрепенулся. «Я им сейчас покажу! Смотрите!» Схватив штангу весом 500 фунтов, он выполнил десять приседаний. Это было то же самое тело, которое всего десять минут назад умирало от усталости. Вероятно, бедра Франко вопили: «Это еще что за хренотень?!» Так что же изменилось? Сознание. Спорт так сильно связан с физическим состоянием человека, что легко не заметить силу рассудка, однако мне снова и снова приходилось воочию лицезреть ее.

По возвращении в Мюнхен моей первостепенной задачей стало то, как использовать свой титул Мистер Вселенная для привлечения новых клиентов в нашу секцию. Культуризм все еще оставался таким туманным видом спорта, который все считали чем-то странным, так что даже моя победа на мировом первенстве не произвела никакого эффекта за пределами узкого круга тренажерных залов. Гораздо большую известность я снискал, подняв тяжелый камень в пивной.