Сами движения при подаче еще не были слаженными, но чем больше он над ними работал, тем легче ему они давались. А когда он увидел, как тяжело отбивающим справиться с его новым приемом, он решил, что можно смириться с тем, что ему не очень комфортно так подавать. «Я увидел, что отбивающие чуть пятятся от меня, и подумал: “А это работает”». И все же он никогда не входил в звездные сборные, никто никогда не думал, что он cможет добиться чего-то большего, чем просто быть питчером в школьной команде. После окончания школы Чэд был единственным, кто подумал о том, что можно и дальше играть в бейсбол. «Mеня не набрали ни в один из школьных дивизионов ранга I, – признался Чэд и, рассмеявшись, добавил: – Не набрали меня и в дивизион II». Он подошел к тренеру местного колледжа «Хиндс», который располагался в нескольких милях от дома. Тренер сказал, что подумывал о возможности взять в команду еще одного питчера. Сразу после короткого перерыва на церемонию бракосочетания Чэда, которую провел Лось, так и произошло.

На каждом уровне, включая Малую лигу, Чэд Брэдфорд мог вполне обоснованно решить для себя, что его попытки приносили больше проблем, чем пользы. Он не мог объяснить, почему так происходило, ему просто очень нравилось играть в бейсбол. «Хотел бы я ответить на вопрос, почему мне так нравится эта игра, – рассказывал он, – но я и сам не знаю». Он хорошо играл в колледже, но не настолько хорошо, чтобы все вокруг могли решить, что у него есть будущее. Скорее, никто так не считал, кроме Уоррена Хьюджиса, скаута из «Чикаго Уайт Сокс». Хьюджис был белой вороной родом из Австралии. Он играл питчером за национальную сборную Австралии по бейсболу до того, как получил стипендию от Университета Алабамы. Когда Хьюджис впервые увидел, как Чэд подает мяч, он только начинал работать скаутом в «Уайт Сокс» и у него еще не отбили охоту обращать внимание на игроков, которые не вписывались в общепринятые шаблоны. «Не так много можно увидеть парней, которые делают боковую подачу под углом так естественно, – рассказывал Хьюджис. – Меня как-то заинтриговало, что c таким наклоном руки он так хорошо владел подачей». От дома Хьюджиса в Мобайл до колледжа «Хиндс» было три часа езды, но Хьюджис приезжал сюда часто.

Поначалу Чэд даже не понял, что за ним наблюдает кто-то из скаутов и хочет пригласить играть в профессиональный бейсбол. Он был ошарашен, когда в конце 1994 года получил телеграмму от «Чикаго Уайт Сокс», в которой ему сообщали, что его набрали в команду в тридцать четвертом туре. Контракт ему не предлагали, говорилось в телеграмме, но заявляли на него права на следующий год. Клуб планировал за ним понаблюдать. На следующий год Уоррен Хьюджис, который никогда на самом деле много о Чэде не рассказывал, продолжал приезжать на игры, на которых выступал Чэд. «На питчеров, которые делают подачу так, как Чэд, нужно приехать посмотреть несколько раз, чтобы их оценить, – объяснял Хьюджис. – Чем больше я наблюдал за Чэдом, тем больше я в него верил».

Хьюджис сказал Чэду, что у клуба нет денег для того, чтобы предложить ему контракт в 1995 году, и что Чэду следует продолжить получать образование. В тот год Чэда никто из клубов во время набора не взял – никто, кроме «Уайт Сокс», его не заметил, – и Чэд отправился в Университет Южного Миссисипи. Он продолжал играть перед аудиторией скаутов из Главной лиги в количестве одного человека. Американский юг кишел бейсбольными скаутами, но ни один не проявил ни малейшего интереса к кандидатуре Чэда Брэдфорда. Никто и из других скаутов «Уайт Сокс» не обратил на Чэда внимания – только ушлый австралиец. На следующий год, в 1996-м, Хьюджис привез в Чикаго видеозаписи того, как Чэд играет, чтобы убедить «Уайт Сокс» взять его в команду. Но перед тем как начать хлопотать об этом, он позвонил Чэду, чтобы убедиться, что тот собирается подписывать контракт.

– Чэд, – обратился к нему Хьюджис, – сколько еще скаутов приезжали с тобой разговаривать?

– Нисколько.