Тайна лабиринта. Как была прочитана забытая письменность - Маргалит Фокс (2013)

Благополучие не длилось вечно. Катастрофа постигла Кносский дворец между 1450 и 1400 годами до н. э. На материке, по крайней мере в Пилосе, микенцы удержались примерно до 1200 года до н. э. “Что произошло, остается загадкой, – пишет Чедуик. – Мы знаем лишь, что дворец был разграблен и сожжен. Отсутствие человеческих останков позволяет предположить, что сопротивления оказано не было… Археологическая картина показывает, что население сократилось примерно в 10 раз”.

Так сошла на нет первая волна греческой цивилизации, и до появления алфавита столетия спустя письменность была лишь смутным сном. Микенские архивы – описание мира правителей и рабов, богов и богинь, прядильщиков и ткачей, художников и воинов – погрузились во тьму на 3 тыс. лет.

Всем, что мы знаем сейчас о микенской цивилизации, мы обязаны естественным силам и сильным натурам. Если бы древние дворцы не сгорели, если бы Шлиман не раскопал Микены, если бы Эванс не был столь решителен (и недальновиден), если бы Кобер не нарезала 180 тыс. карточек, а Вентрис в детстве не был столь одинок, мы не имели бы письменных сведений о греках бронзового века, которых воспевал Гомер.

Благодарности

Эта книга не увидела бы свет, если бы не энергия и великодушие Томаса Палэмы из Техасского университета. Он один из ведущих экспертов по микенской Греции. Главным образом благодаря этому человеку стала широко известна роль, которую Алиса Кобер сыграла в дешифровке линейного письма Б. В архиве проекта “Эгейские письменности и доисторическая эпоха” (www.utexas.edu/research/pasp), который Том основал в Техасе и которым он продолжает руководить, хранятся материалы Кобер, корпус документов Эммета Беннета, наставника Тома, и материалы, относящиеся к Майклу Вентрису.

Именно благодаря Тому я познакомилась с личностью Алисы Кобер. Несколько лет назад, рассчитывая написать книгу о линейном письме Б (и полагая, как и все в то время, что заслуга дешифровки принадлежит исключительно Вентрису), я почти случайно позвонила Тому. Для меня стало большой удачей уже то, что он любезно пригласил меня приехать в Остин, чтобы взглянуть на архивы. Но самым ценным подарком, который он сделал мне (хвала небесам, каталогизация бумаг Кобер была завершена незадолго до моего звонка), явился следующий: он дал мне понять, что книгу о дешифровке имеет смысл написать ради того, чтобы наконец поведать миру об этой очаровательной, живой женщине, которая слишком долго оставалась в тени.

Мне помогали и другие сотрудники Техасского университета, в том числе Кристи Костлоу Мойлэнен (автор системы поиска по архиву Кобер), Бет Чичистер (ее навыки работы с цифровой фотографией позволили довести изображения из архива до типографского макета), Мэтью Эрвин, Бренди Баклер, Диго Тоса и Закари Фишер. Моя подруга Кэтлин Макэлрой (которая, стремясь получить ученую степень в Техасском университете, оставила завидную редакторскую должность в “Нью-Йорк таймс”) оказывала мне в Остине всевозможную помощь.

Хотя мы никогда не встречались, я в долгу перед шотландской писательницей Элисон Фелл. Собирая материалы для романа “Элемент -inth в греческом” (издательство “Сэндстоун пресс”, 2012), один из персонажей которого – Алиса Кобер, Фелл объездила Соединенные Штаты в поисках информации о семье Кобер: свидетельств о рождении и смерти, билетов на корабль, фотографий и т.д. Своей добычей она щедро поделилась с архивом Техасского университета. Племянница Кобер Патрисия Граф любезно уделила мне время, отвечая на вопросы о “тете Алисе” и своей семье.

Я в долгу, как всегда, перед Марком Ароноффом из Стоуни-Брук, моим давним советчиком в вопросах лингвистики, и Полом Макбрином, неутомимым и неизменно терпеливым учителем греческого языка. Томас Холтон любезно дал разрешение на использование фотографии дощечки с ронгоронго, доставшейся ему от отца Джорджа Холтона.