Стрелы ярости - Энтони Ричес (2010)

Прежде чем Марк успел ответить, они оказались в центре бешеного круговорота мечей и топоров. Через секунду центурион отчаянно сражался за свою жизнь. Уклонившись от яростного удара топора, он вонзил гладиус в бедро нападающему и оттолкнул врага плечом в сторону еще одного воина. В следующий момент, почувствовав у себя за спиной какое-то движение, Марк отшатнулся, и острый железный наконечник просвистел на волосок от лица. Воткнув спату в землю, центурион выпустил рукоять, оставив меч в вертикальном положении, и сразу же схватился правой рукой за древко копья, а потом, чуть пригнувшись, вонзил гладиус метателю под подбородок. Оставив клинок в горле умирающего, Марк забрал из его онемевших пальцев копье и повернулся к двум другим варварам. Легким движением он повернул свое оружие и всадил наконечник в горло раненого варвара: кровь фонтаном брызнула вверх. Перенеся вес тела на другую ногу, Марк наставил копье в сторону следующего веникона, резко вонзил наконечник в живот врага, крутанул и выдернул. Лицо варвара исказила гримаса боли, глаза закатились, кишки хлынули потоком по его ногам. Центурион с жестоким вниманием смотрел в лицо врага. В груди Марка не осталось чувств, кроме бешеной жажды крови. Когда варвар упал на землю, молодой римлянин добил его ударом копья в сердце. Гортанный окрик Арминия заставил его снова вспомнить о том, что бой еще не закончен.

– Сзади!

Марк быстро выдернул копье из мертвого тела и повернулся: к нему мчались два веникона. Времени, чтобы метнуть копье или поднять меч, уже не оставалось. Он нырнул вперед, уклонившись от поднятых мечей, опрокинул нападавших древком копья, а затем перекатился в ту сторону, где оставил воткнутую в землю спату. Отбросив копье, он схватил рукоять меча и, ринувшись в бой, рубанул по голове ближайшего варвара острым клинком, отчего череп врага треснул, как перезрелая слива. Центурион попытался стряхнуть с клинка труп, но второй варвар ударил его сапогом по ноге и повалил на землю. От боли у Марка перехватило дыхание, и он выронил из рук спату. Меч упал на землю, и варвар со злорадной усмешкой приставил меч к его горлу, не давая встать на ноги. Марк незаметно потянулся за кинжалом, но нащупал только трибол[5] – подарок, который он получил от Руфия холодной весной, много месяцев назад и далеко к югу отсюда. Центурион крепко сжал дьявольское приспособление в кулаке, пропустив шип между пальцев.

Стоявший над ним веникон рассмеялся и занес меч над горлом римлянина. Марк оказался на долю секунды быстрее, и его удар пришелся по незащищенному паху варвара: железный шип, торчащий из его пальцев, пробил веникону мошонку и проник до самого основания пениса. Варвар закинул голову и, завопив от боли, отбросил оружие и покачнулся. Марк перекатился на бок, схватил спату и, вскочив на ноги, одним ударом снес варвару голову. Затем он с тяжелым сердцем огляделся, опасаясь за судьбу за своих товарищей.

Милей ниже по течению исход сражения медленно, но неумолимо склонялся в пользу варваров. Юлий со все возрастающей тревогой следил, как растет число вениконов, противостоящих трем центуриям. Поток татуированных варваров, переходящих через реку за спинами своих собратьев, добавлял по два воина на каждого убитого. Люди Юлия все больше уставали, их напор слабел, и, хотя сражаться им предстояло еще долго, силы были уже на исходе. Тунгрийцы прятались за щитами, нанося ответные удары короткими мечами, а вениконы, подкрепляемые потоком свежих воинов с другой стороны реки, постепенно брали над ними верх. Уверенность варваров в победе все возрастала.

Юлий оглянулся на невозмутимые ряды Десятой центурии.

Вооруженные топорами воины ждали, когда придет их черед присоединиться к битве. Они понимали, что у остальной части когорты хватало других дел и подкрепления ждать неоткуда.

– Еще пять минут, и придется посылать в бой ребят Медведя.

Юлий кивнул в знак согласия с Руфием.

– Как там наш юноша?