Стрелы ярости - Энтони Ричес (2010)

– Ладно, ничего не поделаешь. Что ж, господа, примипил передал, что вы можете пропустить по стакану вина, а потом лечь спать и приготовиться завтра на рассвете выступить в поход. С первыми лучами солнца мы снова отправляемся на север. Примипил хочет, чтобы мы были свежи и бодры, а не клевали носом после бессонной ночи у постели больного. Ты, Два Клинка, пообщайся со своей дамой, а потом приходи в офицерскую харчевню. Мы будем тебя ждать. Стакан вина тебе не помешает – будешь крепче спать.

Марк кивнул в знак согласия, обменялся с ними обоими дружеским ударом кулака о кулак, осторожно подошел к операционной и заглянул в дверь. Фелиция, склонившись над очередным пациентом, принюхивалась, нет ли запаха гниения. Увидев Марка, она улыбнулась и кивнула.

– Вроде бы все чисто, если мой нос еще способен различать запахи. Давай на сегодня заканчивать. Все остальные могут подождать до завтра, а я пока немного посплю. Подготовьте пациента: сейчас будем чистить рану.

Она подошла к двери, подтолкнула Марка в палату, а потом, обхватив его обеими руками, уткнулась лицом в его грудь и устало прошептала:

– Сколько ты здесь пробудешь?

Он фыркнул в ее волосы, рассмеявшись против воли.

– Около шести часов. Мы выступаем завтра на рассвете.

Фелиция отстранилась и, держа его на расстоянии вытянутой руки, внимательно всмотрелась в его лицо с темными кругами вокруг глаз.

– Ты только вчера из боя. Похоже, опять влез в самую гущу…

Его глаза вдруг затуманились. Мягкий упрек пробил его защиту, и бушевавшие в душе Марка эмоции вырвались наружу против его воли.

– Мы сражались с варварами на севере. Мои лучники дрались так, как я даже представить себе не мог… но очень многие погибли. И Антенох…

Слеза прокатилась по его щеке и упала на кольчугу. Фелиция притянула его голову к своему плечу и замерла, прижавшись к Марку и кусая губы, чтобы самой не расплакаться.

– Бедный мой… Что ж, солдатская доля…

Марк немного отодвинулся и попытался заговорить, но она прижала палец к его губам.

– Не надо… Ты не виноват. Возможно, они были лучниками, а не пехотинцами, как тунгрийцы, но и те и другие – солдаты. Они знали, на что шли, когда поступали на службу. А что касается твоего писаря…

– Он умер, спасая ребенка. Я опоздал. Успел только прикончить тех, кто его убил. Я больше ни на что не гожусь…

– Глупости! – Ее голос стал тверже. Схватившись руками за ворот его кольчуги, она снова притянула его к себе и яростно зашептала: – Ты хороший офицер и добрый человек. Я люблю тебя. Соберись с духом, выспись и возвращайся, когда все закончится. Мне нужен муж, а не мертвый герой, поэтому я хочу, чтобы ты не терял голову.

Он слабо улыбнулся и, прижав ее к себе, нежно поцеловал. Оторвавшись от него, она двинулась к операционной, но на половине пути обернулась со слабой улыбкой на губах.

– А если хочешь запомнить Антеноха живым, не забывай, как он доводил тебя до такого состояния, что ты готов был рвать волосы на голове от злости.

Он улыбнулся ей в благодарность за напоминание о лучших днях.

– Я однажды зашвырнул в него свитком с комментариями к «Запискам о Галльской войне».

– Знаю, он мне рассказывал. Думаю, он даже гордился этим достижением… А теперь иди. Мне надо закончить с пациентом и сделать записи, пока я не забыла, что там нужно написать.

Марк взял шлем и проводил ее до дверей. Мысли его уже были заняты завтрашним походом.

Фурий осушил последний стакан оставленного для него вина и потряс флягу, чтобы убедиться, что там ничего не осталось.

– Пусто. Ублюдки, не могли оставить побольше. Разве такой каплей напьешься!