Корсар - Джордж Байрон (1981)

— Бу! — крикнул он изображению на огромном плоском экране, который занимал большую часть помещения, известного как командный центр.

Здесь, в низкой рубке, подсвеченной синеватым отблеском многочисленных мониторов, размещался сверхсовременный мозговой центр судна. Пол был покрыт специальным антистатическим покрытием из ребристой резины, а панели управления выкрашены в черный и дымчато-серый. По задумке обстановка напоминала мостик космического корабля «Энтерпрайз». Прямо перед главным экраном стояли два кресла — рулевого и оператора управления боевыми системами. По периметру рубки располагались места радиста и операторов сонара и управления аварийными системами.

В самом центре возвышалось так называемое кресло капитана Кирка. Отсюда Кабрильо отлично видел происходящее вокруг и с помощью встроенного в подлокотник компьютера управлял всем оснащением корабля.

— Не надо было этого делать, — заметил Макс Хэнли, президент корпорации, которую возглавлял Кабрильо. — А если бы пираты вернулись, когда потайная дверь была открыта?

— Макс, ты прямо как моя бабушка! Тогда мы отбили бы «Орегон» и перешли к плану «Б».

— И в чем он заключается?

— Придумаю — сообщу.

Хуан встал и потянулся. Он был высокий, плотный, с мужественным лицом, пронзительными голубыми глазами и выгоревшими добела волосами, которые стриг ежиком, — сказывались детство в Южной Калифорнии и бесконечные купания. Хуан разменял пятый десяток, но его шевелюра оставалась по-прежнему густой и жесткой.

У Кабрильо имелась особая аура, которую все мгновенно ощущали, но логически объяснить не могли. Лоском преуспевающего дельца и несгибаемого военного он не обладал, скорее, просто знал, чего хочет от жизни, и планомерно шел к цели. Еще Хуан бесконечно верил в себя, впрочем небезосновательно: он всегда добивался своего.

Макс Хэнли, обладатель румяной физиономии и полукруглого венчика рыжеватых кудряшек на лысеющей голове, уступал Кабрильо ростом. Максу перевалило за шестьдесят, и в свое время он дважды побывал во Вьетнаме. Хуан часто поддразнивал Хэнли: мол, почему бы не сбросить пару килограммов. Макс напоминал скалу и в прямом, и в переносном смысле.

Корпорация была детищем Кабрильо, но к столь серьезному успеху ее привела твердая рука Хэнли. Фактически именно Хэнли управлял многомиллионной компанией, а заодно выполнял роль главного инженера на «Орегоне». Если кто и любил корабль больше Хуана, то только Макс Хэнли.

По судну бродили семь вооруженных пиратов, двадцать два моряка якобы томились в плену, однако собравшихся в командном центре это не особенно пугало, а уж Кабрильо и вовсе не переживал.

Операцию спланировали до мельчайших деталей. Сложнее всего было, когда пираты поднимались на борт: никто не знал, как они планируют поступить с командой, поэтому снайперы, скрывавшиеся на носу, держали сомалийцев на мушке. Кроме того, всю палубную команду одели в тончайшие бронежилеты, которые разработали для НАТО в Германии.

«Открытую» часть корабля напичкали камерами и микрофонами, поэтому террористы не пропадали из виду. Куда бы они ни направлялись, как минимум два сотрудника корпорации, готовые к любым неожиданностям, следовали за каждым сомалийцем потайными проходами.

Фактически внутри «Орегона» прятался еще один корабль. На первый взгляд казалось, что посудине давно пора на свалку. В реальности фасад предназначался для таможенных инспекторов, лоцманов и прочих посетителей. Из-за ветхости судно никто не воспринимал всерьез.

На самом деле ржавые потеки были нарисованы, а хлам свалили на палубу специально. Рулевая рубка и каюты в надстройке служили декорациями. Пират у штурвала кораблем не управлял: компьютерная система передавала данные в командный центр, и лишь дежурящий там рулевой менял курс судна.