Корсар - Джордж Байрон (1981)

— Может, мне просто не нравится, что мы готовим конкуренцию, а о главном организаторе толком ничего не знаем.

— На каждого же шпаргалку не напишешь! — усмехнулась секретарь. — Помните, как вы хотели разузнать о том симпатичном адвокате, с которым рассчитывали…

Громкий треск оборвал Грейс на полуслове. Женщины испуганно переглянулись. Обе провели в самолетах немалую часть жизни и прекрасно понимали: такой звук добра не сулит.

За треском ничего не последовало, и через несколько секунд обе облегченно выдохнули и нервно засмеялись.

Фиона решила выяснить, в чем дело, но тут самолет сильно тряхнуло. Он стал терять высоту. Грейс вскрикнула — ее прижало к стене, а вот Фиона уперлась в пластиковые панели над головой и устояла на ногах.

В передней части салона слышались крики других членов делегации, неожиданно ощутивших невесомость.

— Я не знаю, что случилось, — объявил командир корабля, полковник ВВС, — но всем немедленно пристегнуться.

Громкая связь продолжала работать — было слышно, как экипаж пытается справиться с вышедшей из строя машиной. Голос командира звучал напряженно.

— Что значит «ни с кем нет связи»? Мы же две минуты назад говорили с Триполи!

— Не понимаю, — ответил второй пилот. — Радио не работает.

— Ладно, брось его, лучше помоги… Черт, левый двигатель заглох. Попробую перезапустить.

Громкая связь отключилась.

— Мы разобьемся? — спросила Грейс, которой удалось встать на ноги.

Они с Фионой вцепились друг в друга, словно две маленькие девочки в доме с привидениями.

— Не знаю. — Фиона говорила спокойно, хотя внутри у нее похолодело, а ладони взмокли.

— Что случилось?

— Наверное, неисправность какая-нибудь.

Ответ не понравился самой Фионе. Если оба двигателя в порядке, самолет не должно так швырять вниз, он даже и на одном может лететь. Причина внезапного снижения не в этом. А треск откуда? Первое, что пришло в голову Фионе, — ракета, причем такая, которая лишь повредит самолет, но не уничтожит.

Стремительное падение замедлилось. Самолет снова слушался руля.

Фиона и Грейс перебрались в общий салон и пристегнулись к большим кожаным креслам. Госсекретарь приободрила подчиненных, в душе сожалея, что ее слова не сотрут гримасу ужаса с лиц пассажиров «боинга». Она сама едва держала себя в руках и боялась, что, если продолжит говорить, страх выплеснется, словно лава из жерла вулкана.

— Дамы и господа, — второй пилот обратился к пассажирам по интеркому, — мы не понимаем, что случилось. Один двигатель не работает, второй едва-едва справляется. Мы совершим посадку в пустыне. Пожалуйста, не волнуйтесь. Полковник Маркем воевал в Заливе и уже проделывал такое на Ф-16. По моей команде приготовьтесь к аварийной посадке: обхватите голову руками и наклонитесь, опустив ее между коленей. Как только самолет остановится, стюардесса откроет дверь салона. Агенты, сопровождающие госсекретаря Катамору, выводят ее первой.

В действительности на борту был только один агент, остальные и часть подчиненных Фионы уже неделю готовились в Ливии к ее приезду. Агент Фрэнк Магуайр отстегнул ремень и, когда самолет на мгновение перестало трясти, быстро поменялся с Фионой местами. Теперь он сидел между ней и дверью. «Боинг» немилосердно качало, и Магуайр пристегнулся. Когда придет время, он в два счета вытащит госсекретаря наружу.

Сжав ладонь Грейс, Фиона впервые за долгие годы стала молиться, но не о спасении жизни, а о том, чтобы, если они разобьются, уникальная возможность покончить с войной и терроризмом не пропала понапрасну. Даже в самые страшные минуты Фиона Катамора думала не о себе, а о примирении враждующих.