Ответом был прямой и бесстрастный взгляд, хотя когда заговорил Лициний, его голос подрагивал от старательно сдерживаемого гнева.

– Нет, претор, никто из наших людей их и в глаза не видел. С другой стороны, именно в этот период я потерял двух своих нарочных. Труп одного из них был обнаружен незарытым возле костровища, оставшегося на месте привала небольшого отряда, а тело второго нашли в придорожной канаве милях в пяти к югу. Из-под затылка у него торчал метательный нож, который, по клятвенным заверениям моих оружейников, был выкован в Риме. Я не исключаю, что присутствие имперских сыщиков в наших краях имеет известное отношение к этим двум смертям…

Настала очередь посуроветь Марцеллу.

– Вот оно что… Ну, как бы то ни было, вряд ли есть большой смысл обращаться в Рим за официальными разъяснениями, и коль скоро шпионская парочка действовала через мою голову, я намерен оставить это дело как есть. Они наверняка мертвы. Надо быть откровенно полоумным, чтобы без солидной охраны углубиться так далеко на север, в гнездилище дикарей, да еще в разгар мятежа… – Наместник покачал головой. – Ладно, свободны. Занимайтесь войной, а эту загадку оставьте до лучших времен.

Покинув ставку претора и вновь очутившись в гуще привычной гарнизонной суеты, трибуны обменялись понимающими взглядами, и Скавр медленно, облегченно выдохнул, после чего поделился соображениями:

– Похоже, Павл решил, что лучше иметь в должниках легата с двумя трибунами, чем выкладывать все как есть претору.

Его коллега повел плечом.

– Согласен. Хотя спалось бы куда спокойнее, если б точно знать, куда именно подевался треклятый Эксцинг, а заодно и тот недобитый субчик…

Скавр задумчиво кивнул, устремив рассеянный взгляд вдоль главной улицы форпоста. В дальнем конце ее, у распахнутых ворот, хлопотали караульщики, руководя прибытием конвоя с припасами, который, преодолев долгий марш с юга, впервые после начала восстания бригантов появился в Шумной Лощине. Люди трибуна закопали все преторианские трупы, найденные в лесу, однако что Эксцинг, что последний солдат, охотившийся за Фелицией, будто в воду канули.

– Сдохли, наверное, а может, и в рабство угодили. Обратный путь к Валу тянется на сотни миль, да и проходит он через земли племен, которые нынче сильно не в духе… Что ж, пора к моим когортам, готовиться к походу на запад. Чем меньше у них останется времени на прощание, тем недовольней они станут своим командиром, то бишь мной.

Он повернулся, чтобы отправиться к пехотным казармам, как вдруг остановился.

– Коллега! Раз уж меня бросили на охоту за разбойниками, я был бы признателен, если бы ты не забирал одну из ранее одолженных турм вплоть до нашего возвращения. Знаешь, на лесных опушках, да еще в сумерках, кавалерийский эскадрон порой очень к месту.

Лициний подарил ему кислый взгляд.

– Подумать только, какие у тебя липкие руки: что в них попало, считай, пропало. То, понимаешь, лучников-хамианцев заграбастает, теперь моих конников отдавать не хочет… Кстати, готов побиться об заклад, что полцентурии легионеров, которые Дубн выманил у Павла, ты тоже не вернешь. Ладно, если та турма тебе так понравилась, можешь оставить ее себе. А заодно и декуриона, которого самовольно повысил в чине; пускай командует дальше. Но в обмен… – Скавр вздернул бровь, с интересом ожидая продолжения. – Сдается мне, что твой юный протеже Аквила поставил телегу впереди лошади, обрюхатив нашу докторшу, а коли так, в ближайшие дни надо ждать свадьбы. И не вздумай морочить мне голову чушью про запрет солдатам жениться до окончания службы: мы оба знаем, что чему быть, того не миновать. Короче, если хочешь еще некоторое время распоряжаться моими лошадками, проследи, чтобы меня не обошли приглашением. Не тебя же звать в посаженые отцы? А, друг мой?

– Ты уверена, что это тебе нужно? Хочешь подвергнуть своего центуриона такому риску? Чего ради, спрашивается? Разве…