Твердыня тысячи копий - Энтони Ричес (2011)

Он знаком приказал остальным следовать его примеру и, помрачнев, подошел ближе к стенам, откуда каждому было яснее видно, во что превратили их бывшего соратника. В нем едва можно было признать некогда гордого и могучего декуриона, хотя минуло всего-то дюжина часов. Было очевидно, что после похищения Кира непрерывно пытали. Его тело выглядело сплошным месивом от порезов, кожа глянцево отсвечивала кровью, руки и ноги оказались крест-накрест испещрены следами от каленого железа. Оба глаза заплыли и не открывались, производя впечатление, будто он спит, набирается сил перед последним актом зверской драмы. Не дойдя пары десятков шагов до подножия стены, Лициний остановился и кивнул царю-воеводе:

– Ты дал слово чести, Друст! Что касается меня, я не выполнил бы свой долг, если бы отказался взглянуть этому человеку в глаза в минуту его смерти. А потом, это зрелище поможет укрепить мою волю, чтобы ты все-таки окончил свои дни в месте потеплее и пошумнее, с веревкой на шее и осознанием того, что весь твой народ обращен либо в рабство, либо в бегство.

Варвар широко улыбнулся, глядя с высоты крепостной стены, и даже охотно покивал на слова римлянина.

– Не волнуйся, ты в безопасности, по крайней мере, пока мы не завершим текущее дельце. А что до обещания подарить поездку до твоего имперского города, где меня ждет катание по улицам и бесславная кончина, то я, при всем моем уважении, вынужден отказаться. Тебе, знаешь ли, надобно куда больше сил, нежели пара-другая сотен всадников, чтобы раскидать мою дружину, а ведь ходят слухи, что твоя армия завязла сейчас кое-где еще… – Он оскалил зубы в улыбке, а Лициний, старательно сохранявший маску полного безразличия, знаком попросил, мол, не тяни, давай дальше. Друст пожал плечами и воздел руки, пародируя приветствие. – Добро пожаловать, латиняне! Очень любезно с вашей стороны проделать столь дальний путь, провожая нас к родным землям! Завтра, при желании, тоже можете устроить нам почетный эскорт: мы по-прежнему будем двигаться на север, к родным холмам, которые моим ратникам знакомы, как рукоять наследного меча. И там – уж поверьте моему обещанию! – там мы сможем всласть развлечься, устроить настоящую охоту, а не вот эту ленивую прогулку, когда каждый новый шаг уводит вас все дальше и дальше от безопасности. Кто из нас будет охотниками, это, конечно, отдельный вопрос…

Он помолчал, словно призывая стоявших перед крепостными стенами что-то возразить, и Лициний не удержался, выкрикнул слова, которые сами, без какой-либо задней мысли, вскипели у него на губах:

– Нам тоже было приятно оказаться твоими спутниками, Друст! Особенно понравилось давить копытами тех, кто не выдержал твоего прогулочного шага! Очень надеемся, что в ближайшие дни удастся продолжить!

Вениконский воевода запрокинул голову, заходясь хохотом. Его ответ не заставил себя ждать:

– О да, Лициний, трибун Петрианы! Мы тоже получили удовольствие, выковыривая конину из зубов после ужина в ту первую ночь. Не забыл еще? Хотя, положа руку на сердце, сейчас у нас столько мяса, что твоей кавалерии уже не нужно играть роль ходячей кладовки с провизией для моего войска. Да и не торопимся мы никуда. Посидим тут еще, раз уж всего вдосталь. Не пропадать же добру, верно?

Лициний кивнул, увлекаясь игрой, которую вели сейчас оба мужчины, позабыв про измочаленное тело Кира, недвижно висевшее подле вениконского вожака.

– Согласен, тебе здорово повезло наткнуться на столь богатые запасы еды. Скажи спасибо своим богам, что они надоумили тебя при побеге захватить с собой Кальга. Я ведь не ошибся? От всего этого дела так и разит его звериной хитростью, раз уж сам ты глуп как чурбан! Кстати, как поживает этот скользкий образчик сельговского двуличия? Еще не подкопался под тебя, а? Ничего, можешь быть уверен, он сейчас роет вовсю, дай только срок!