Молчаливые воды - Клайв Касслер, Джек дю Брюл (2010)

– А вам это не кажется слишком удачным совпадением? Американцы хотели сделать две вещи: превратить базу в пепел и освободить пленников.

– Сеньор, их никто не освободил. Все погибли в огне, сгорели дотла, до обожженных костей. Всего у нас шестнадцать погибших, это не считая иностранцев. Восемь погибли на мостике крейсера, четверо плюс часовой – в цеху, двое – в огне вместе с пленниками и двое, когда наши люди запаниковали и начали стрелять по теням. – Последнее Хименесу было особенно трудно сказать: он командовал этими людьми, и недостаток дисциплины – его недочет. – Мы не нашли ни малейших доказательств, что это не трагическая случайность.

Генерал молчал. Он пытался справиться с потерей четверых близких людей: жены, двоих младших сыновей, старшего сына, а также пережить мысль о весьма вероятном следствии этой катастрофы – о крахе своей карьеры. Он смотрел в одну точку, подавал признаки жизни, только когда снегоход подпрыгивал на ухабах. Они обогнули последний холм, и перед ними раскинулась база. Сверху было видно, какой тяжелый ущерб причинен газоперерабатывающему цеху. Но вблизи картина была гораздо хуже.

Половина постройки, способной вместить два больших грузовых самолета, превратилась в дымящуюся воронку в земле, окруженную тоннами разорванных, обгорелых труб. «Адмирал Гильермо Браун» был привязан к причалу; задняя его половина выглядела обычно, однако от мостика до носа от корабля остался лишь обгоревший корпус. К чести русских кораблестроителей, большая часть экипажа уцелела.

Вдалеке из залива торчали опоры трех нефтяных платформ. Над водой, обозначая местонахождение самих буровых вышек, торчали только тонкие стрелы кранов. Они уже начали вмерзать в лед; через несколько дней весь залив должен был превратиться в сплошное ледяное поле.

– Мистер Ларетта говорит, что все еще можно перекачать нефть с уцелевших вышек в цистерны, но без переработки природного газа у нас нет энергопитания для такой операции, – сказал Хименес, когда молчание сделалось невыносимым. – Но он сказал, что можно привезти портативные установки и начать переработку газа, а это даст возможность начать восстановление.

Эспиноса продолжал сидеть как истукан.

– Нам все равно придется эвакуировать большую часть персонала, пока не получим горючее и не начнем переработку. Ларетта говорит, что для начала хватит и двадцати человек. Конечно, потом понадобится больше, но сейчас у нас нет ресурсов, чтобы сохранить людям жизнь. Я забыл спросить, генерал, когда прибудут остальные самолеты?

Они подъехали к дымящимся останкам перерабатывающей установки. Эспиноса открыл дверцу и выпрыгнул на лед. Словно бросая вызов этому краю, он не потрудился надеть капюшон. Антарктида больше ничего не могла ему сделать. Он стоял и молчал, в океане ревел ветер, пахло горелым металлом.

– Хорхе, – прошептал он.

Хименеса удивляло то, как тяжело генерал воспринял смерть сына. По рассказам самого майора и по тому, что Хименес видел, когда они встречались, он полагал, что отец смотрит на сына как еще на одного солдата у себя в подчинении.

– Хорхе, – негромко повторил Эспиноса. Потом голос генерала окреп и наполнился гневом. – Ты подвел меня, и у тебя нет мужества посмотреть мне в лицо? Ты глупо погиб, чтобы не ответить за свои ошибки. Ты так долго делал карьеру за мой счет, что, когда нужно было проявить себя, ты не смог.

Он обрушился на Хименеса.

– Самолеты? Не будет никаких самолетов! Будут твои люди жить или умирать, зависит от твоей сообразительности. Вы вернете цех в строй или замерзнете насмерть. Пока наши китайские друзья поддерживают нашу игру, вы должны оставаться здесь и узаконить наши притязания. Теперь расскажи о загадочном корабле, который здесь выбросило на берег.

Эспиноса превратился из ягненка в льва так стремительно, что Хименес не сразу смог ответить, и генерал заорал:

– Лейтенант, ваша преступная халатность уже отмечена, не усугубляйте своей вины.