Молчаливые воды - Клайв Касслер, Джек дю Брюл (2010)

– Совершенно верно. Но мне особенно интересно знать, как это действует на Энди Гэнгла.

– Поскольку он больше не может выходить наружу, то почти все время остается в своей комнате. По правде говоря, я не видел его больше двенадцати часов. В последний раз – в комнате отдыха. Он просто проходил через нее. Я спросил у него, как он себя чувствует, он ответил «хорошо» и пошел дальше.

– Как по-вашему, его асоциальность усилилась?

– Нет, – сказал Билл. – Все то же самое. Он был асоциален, когда попал сюда, таков он и сейчас.

– Вы, помнится, упомянули, что в течение нескольких месяцев пытались вовлечь его в общение. Кто-нибудь еще пытался?

– Если кто-то и пытался, то ничего у них не получилось. Повторю, по-моему, те, кто отбирали людей и позволили ему провести тут зиму, допустили ошибку. Он не приспособлен к такой изоляции, по крайней мере не как функциональная часть команды.

– Но, Билл, – сказал Паркер, для выразительности наклоняясь к веб-камере, – что, если вы на космической станции или на полпути к Луне обнаружите, что медики, отбиравшие ваших спутников, допустили такую ошибку?

– Вы намекаете, что собираетесь напортачить? – с усмешкой спросил Харрис.

– Нет, – улыбнулся Паркер, – но другие члены отборочной комиссии могут. Так что бы вы сделали?

– Прежде всего убедился бы, что каждый честно работает. Не хотят разговаривать – отлично. Но выполнять свои обязанности должны.

– А если они откажутся?

Билл Харрис неожиданно оглянулся через плечо, как будто что-то услышал.

– В чем дело? – спросил психиатр.

– Похоже на выстрел, – ответил Харрис. – Сейчас вернусь.

Паркер смотрел, как астронавт встает со стула. Он был на полпути к открытой двери своей комнаты на далекой антарктической станции, когда через порог метнулось нечто неопределенное. Харрис отшатнулся, что-то ударило по веб-камере, и Паркер перестал что-либо видеть. Несколько секунд он ждал. Вскоре чернота на экране начала приобретать пурпурный оттенок. С течением времени экран все больше светлел, переходя от цвета темной сливы к цвету баклажана и наконец к алому.

Паркер не сразу понял, что камеру залепил сгусток крови, которая теперь постепенно стекала с линзы. Из-за этой кровавой пленки он плохо различал подробности, но Билла Харриса все не было, а из динамика – и ошибиться было нельзя – несся истошный женский крик.

Прошла целая минута, прежде чем крик оборвался. Паркер продолжал смотреть, но когда что-то вновь пересекло порог, это опять было трудноразличимое пятно. По очертаниям вроде бы мужчина, но невозможно сказать кто.

Паркер дважды проверил, записывает ли компьютер происходящее, – он писал все сеансы с далеким пациентом. Все благополучно лежало на жестком диске. Желая перестраховаться, он по электронной почте переправил первую часть файла самому себе, чтобы иметь резервную копию, и переслал копию шефу.

Оставив компьютер записывать передачу молчащей теперь веб-камеры на базе «Уилсон/Джордж», Паркер взял телефон и набрал прямой номер своего начальника.

– Кит Дивер.

– Кит, это Том. У нас ситуация на «Уилсон/Джордж». Проверьте почту, я отправил вам письмо. Прокрутите до последних пяти минут. Потом позвоните мне.

Шесть минут спустя Том схватил трубку раньше, чем отзвенел первый звонок.

– Что скажете?

– Я точно знаю, что на станции нет огнестрельного оружия, но это определенно был выстрел.

– Я тоже так думаю, – ответил Паркер. – Для надежности нужно, чтобы это прослушал эксперт, проделать такую штуку, как в полицейских сериалах. Дело плохо, Кит. Не знаю, слышал ли ты наш разговор с Биллом, но из Макмердо не смогут послать самолет еще с неделю, даже для визуальной разведки.

– У кого еще есть связь с этой базой?

– Пенсильванский универ круглосуточно мониторит станцию, если вы об этом.

– У вас есть там связи?