Молчаливые воды - Клайв Касслер, Джек дю Брюл (2010)

Крики пассажиров усилились, заполнив столовую. В новом приступе паники Кабрильо сделал свой ход. Он знал, что, как только стрелки возьмут комнату под свой контроль, он погиб, поэтому он бросился к большому панорамному окну, выходящему на чернильно-черную реку. Он сделал четыре шага, прежде чем аргентинцы среагировали. Вокруг него зажужжали пули, выпущенные из полуавтоматических ружей. Бокалы и тарелки на столах разлетались вдребезги. Одна пуля угодила в руку пассажиру в смокинге. Он стоял так близко к Кабрильо, что его кровь забрызгала Хуану рукав.

Несколько пуль попали в оконное стекло, отчего оно пошло трещинами и настолько ослабло, что, когда Кабрильо бросился на него, живописно разлетелось. В дожде осколков он упал в Миссисипи и заставил себя погрузиться как можно глубже.

Всего в нескольких дюймах под поверхностью вода была абсолютно черной. Руководствуясь осязанием, он проплыл вдоль корпуса «Натчезской красавицы», которая продолжала идти на юг. Хуан чувствовал вибрацию винтов и слышал, как безжалостно взбивает воду декоративное колесо на корме.

Он вынырнул там, где корпус встречался с палубой; в месте, которое нельзя было увидеть сверху. Пароход шел со скоростью четыре узла и почти с такой же скоростью тянул Хуана за собой. Хуан сунул пистолет в кобуру, освобождая руки.

Как на традиционном колесном пароходе, с корабля вбок выдавалось качающееся коромысло передачи, похожее на поршень, которое вращало огромные колеса паровоза. На «Красавице» это коромысло не действовало, только добавляло ощущение подлинности.

Хуан высунулся из воды и схватился за один из опорных кронштейнов. Однако когда его торс оказался над водой, дальнейший подъем оказался невозможен. Эта часть корабля представляла собой отвесную стену. Хуан отчасти был на борту корабля, но застрял на уровне ватерлинии. Качающееся коромысло снова обмакнуло его в воду, как чайный пакетик, потом снова выдернуло. Это повторное движение вызывало тошноту. Ночь разорвали еще несколько выстрелов на корабле. Время уходило, и Хуан понимал, что должен сделать.

Хватаясь руками за кронштейны, он медленно пробрался к корме. Нависшее над его плечом тридцатифутовое колесо разорвало воду у его пояса. В отличие от настоящих колесных пароходов, у которых лопатки колеса делали из дерева на металлической раме, колесо на «Красавице» было целиком из металла.

В отблеске палубных огней Хуан наблюдал за колесом, оценивая его вращение и ритм движений коромысла, пока не почувствовал уверенность.

Он прянул вперед и обеими руками ухватился за лопасть за мгновение до того, как колесо утащило его под воду. Его тащило с такой силой, что грозило вырвать руки из суставов, но ничто в мире не заставило бы Хуана разжать пальцы. Так же стремительно, как утащило его под поверхность, колесо выбросило Хуана на воздух; с него потоком лилась вода. Теперь он оказался лицом к корме, поэтому в те секунды, какие у него были, развернулся и, когда очутился в верхней точке подъема, увидел перед собой окно президентского люкса, непосредственно под верхней гостиной.

Инерция швырнула его на стекло достаточно сильно, чтобы разбить его. Он приземлился на огромной постели и вскочил. Из ванной выходила женщина, завернувшись в полотенце. Она взвизгнула, увидев Хуана, стряхивающего с себя осколки стекла и воду.

В такие минуты Хуана хватало на то, чтобы отпустить короткую шутку, но удар и дикая езда на колесе ошеломили его. Он обаятельно улыбнулся женщине и вышел из каюты.

Прошло всего десять минут с тех пор, как он нырнул в реку. Десять минут, в которые Макс один противостоял трем стрелкам. Хуан достал пистолет, отвел затвор, чтобы просушить его, и подул в ствольную коробку. Больше он ничего не мог сделать, но «глок» – оружие выносливое и никогда еще его не подводило.