Братья по крови - Саймон Скэрроу (2014)

– Вон они, – объявил вполголоса Макрон, и офицеры увидели трибуна, идущего рука об руку с женой по направлению от своей виллы. – Не торопятся…

Когда супруги подошли к повозке, Отон помог жене взойти по лесенке сзади и, привстав на цыпочки, напоследок поцеловал, после чего расправил плечи и бодро двинулся мимо легионеров и пехоты ауксилариев смешанной когорты Горация. Подходя к офицерам, он энергично потер руки:

– Оживленное утро, м-да?

– Что еще за «м-да»? – уголком рта прошептал Макрон Катону.

– Видимо, слово-паразит из Рима, – пожал тот плечами.

– Терпеть не могу. Паразиты сам знаешь где водятся. И отчего возникают… Наверно, в этой самой «мде».

– Вы что-то сказали, центурион? – весело спросил Отон.

– Да так, господин трибун. Просто подметил. Приятно глазу, когда мужчина вот так заботится о женщине. В смысле, о жене.

– Подхалим из тебя никудышный, – тоже одними губами произнес Катон.

Трибун довольно кивнул:

– Верно. Я что ни день воздаю хвалу богам за то, что Поппея – моя жена. Однако к делу, господа. Я так понимаю, у нас все готово?

– Ждем лишь вашего приказа, господин трибун, – ответил Гораций.

– Что ж, тогда в путь. До окончательной победы нам рукой подать.

Гораций секунду помешкал, смутившись от такой несерьезности со стороны начальника. А затем со вздохом кивнул:

– Слушаю, господин трибун. Офицеры! По отделениям.

Центурионы, развернувшись, пошагали по своим местам в строю, в то время как префект направился в голову колонны. Катон с Макроном обменялись кивком, и последний двинулся к когорте, выстроенной за повозками. Катон подошел к своему коню, которого под уздцы держал один из всадников, и, взмахнув в седло, устроился там, вслед за чем кивнул декуриону. Мирон, глубоко вдохнув, рупором поднес ладони ко рту:

– Вторая Фракийская, по коням!

Под перестук копыт, короткие людские возгласы и отрывистое ржание лошадей ала вскочила в седла и усмирила под собой возбужденных коней.

Было видно, как через плац раб подводит трибуну лошадь – ухоженного белого жеребца, атласная шкура которого мягко лоснилась там, где он не был прикрыт красно-золотистым потником и кисточками, свисающими с кожаной сбруи. Раб нагнулся и, сведя ладони, подставил их лодочкой под ступню хозяина. Закончив застегивать шлем, Отон забрался в седло и сел, неестественно выпрямившись и озирая сверху свой небольшой воинский контингент. В текучем багряном плаще, отороченном золотистым кружевом, в сияющем нагруднике и шлеме с пышным красным плюмажем он смотрелся, что и говорить, впечатляюще. Прямо-таки Помпей Великий в молодые годы. Безусловно, причиндалы эти затмевали доспехи самого полководца Остория, не говоря уж о легатах, хотя их ранг был несопоставимо выше. Улыбку вызывала мысль о том, насколько таким явлением окажется ослеплена королева бригантов, когда римляне подойдут к ее столице Изуриуму.

Трибун легонько пришпорил коня и рысцой тронулся впереди колонны, где его дожидался Гораций, а также проводник и переводчик Веллокат. Сзади них находился конный отряд Горация, составляющий авангард колонны; ему же отводилась разведывательная функция сразу после того, как колонна выйдет за официальные пределы провинции. По кивку Отона его заместитель Гораций громко огласил тянущийся сзади строй из людей, животных и повозок:

– Колонна, вперед!

Следом за командирами двинулись вперед сигнумы прикрепленных к колонне подразделений, за ними – ряды первой когорты легиона под началом центуриона Статилла, а дальше – люди Ацера, за которыми ехал обоз и шла когорта Макрона. Кровавые Вороны представляли собой арьергард, и из своего местоположения могли при необходимости легко выдвигаться вперед и оборонять фланги колонны.