Братья по крови - Саймон Скэрроу (2014)

– А то, что они, по моему мнению, или знали нападавшего, или же у них не было причины усомниться в своей безопасности.

– Видимо, да. И что с того?

– Тогда возникает вопрос о том, кто разгласил Венуцию весть о смерти полководца Остория. Весть, которая, в свою очередь, помогла консорту спровоцировать свержение королевы Картимандуи. Осведомленных о смерти верховного можно перечесть буквально по пальцам. Фактически здесь, в Изуриуме, о ней прознали только мы и условились меж собой не ставить в известность бригантов, пока те не отдадут нам Каратака.

Отон вдумчиво кивнул.

– Вы, я, центурион Макрон, ну и моя жена. Меня, я надеюсь, вы не подозреваете?.. Ну, а если это не я и, надеюсь, не вы, то остается… центурион Макрон? – Возникла неловкая пауза. – Вы, я понимаю, близкие друзья. Служили вместе столько лет… Нет, что ни говорите, а я не верю. Ведь вы не можете подозревать Макрона, своего близкого друга?

– Конечно, нет, господин трибун. Центуриону Макрону я верю всем своим существом. И заподозрить его в предательстве – такое мне и в голову прийти не могло.

– Хм. Значит, получается, кто-то другой… Тот солдат, что доставил нам послание? Я его допрошу.

– Солдат здесь ни при чем. Он в крепость как прибыл, так сразу и убыл. Это был некто другой.

Добродушная беспечность сошла у трибуна с лица. До него стало доходить.

– К чему вы клоните, префект? Вы обвиняете… меня? Да как вы смеете…

– Не вас, господин трибун.

– А кого? – растерянно, а затем изумленно повел глазами Отон. – Тогда… мою жену? Поппею? Да вы с ума сошли!

– Нет, господин трибун. Не сошел. А просто корю себя за то, что не осознал этого раньше.

Лицо трибуна сделалось мрачнее тучи.

– Это какая-то шутка. Не смешно, префект. Мне не смешно.

– Где ваша жена сейчас?

– Как где? Отдыхает в моей персональной палатке. Хотя вас это не касается.

– Одну минуту…

Трибун встал и, твердой поступью подойдя к выходу, откинул складку.

Невдалеке снаружи дожидался Макрон, а с ним Септимий и центурион Лебауск: всё как условлено. Центурион и торговец сейчас сдержанно похваливали кольчугу, которую Макрон взял трофеем на бастионе. Катон взмахом подозвал их к себе, и они втроем вошли в палатку.

– Что все это значит? – насторожился Отон.

– Я тут подумал, – воздев бровь, поглядел на Катона Септимий, – не проставиться ли мне вам, господа, в честь вашей славной победы? По такому случаю и вина не жаль.

– Заканчивай уже со своим лицедейством, – нетерпеливо выдохнул Катон.

– Никак не могу взять в толк, что вы имеете в виду, благородный префект.

– Да, действительно, – уже теряя самообладание, вознегодовал Отон, – зачем вы притащили сюда этого виноторговца?

– Дело в том, господин префект, что это не виноторговец. И звать его не Гиппарх. Имя ему Септимий – имперский агент, посланный Нарциссом для раскрытия заговора против императора. Как раз ему и надлежало выявить изменника – а именно, вашу жену, засланную в Британию с целью подточить наши усилия по приведению провинции к миру. Да и не только это. Ей же вменялось устранить меня и центуриона Макрона. Это так, Септимий?

С минуту имперский агент хранил молчание с лицом, непроницаемым, как маска. А затем кивнул.

Отон вперился в него распахнутыми в удивлении глазами:

– Имперский агент, посланный сюда соглядатайствовать за моей женой? Так, что ли? Сущий вздор! Поппея невиновна. И предполагать что-либо обратное абсурдно и, заметьте, опасно. Ведь я этого так не оставлю.