Братья по крови - Саймон Скэрроу (2014)

На этот раз верховный действительно перегнул палку, и, несмотря на рассудительность, оставить такое пренебрежение без ответа Катон не мог. Он открыл было рот, но тут его в бок резко пихнул Макрон.

– Катон, брось, – шикнул он.

Секунду префект был близок к тому, чтобы в открытую сойтись в перепалке со своим военачальником, но все же совладал со своей уязвленной гордостью и опустился обратно на стул. Осторий, смерив подчиненного грозно-высокомерным взглядом, повел глазами по шатру:

– Еще у кого-то есть вопросы?

Прозвучало это резко, с вызовом, принять который никто из присутствующих не решился: только что у всех на глазах разделали ерепенистого выскочку-префекта. Нависла тишина. Осторий, помолчав, кивнул:

– Очень хорошо. Атаку будут осуществлять легионеры: вспомогательным когортам такого не потянуть. Для ауксилариев задачей будет под покровом темноты выйти из лагеря и обогнуть холм для того, чтобы отрезать врагу путь к отступлению.

Эти слова вызвали среди офицеров тревожный ропот. Ночные маневры сами по себе штука сложная. К тому же римское войско мало что знало о характере местности; стоило учесть и уязвимость перед любой засадой, которую, не исключено, может устроить враг. Это не говоря о том, что подразделения запросто могут сбиться с пути и не выйти вовремя на предписанную позицию. Словом, дело рискованное.

– Понимаю ваше беспокойство, – сказал Осторий. – Но нельзя допустить, чтобы Каратак со своими варварами, пустив в ход очередную уловку, бросил свою позицию и сбежал. Если такое произойдет по недогляду кого-либо из офицеров, то имейте в виду: вы будете держать ответ передо мной и императором. Каждому надлежит исполнять свой долг. Приказы всем будут розданы, как только их подготовят мои писари. А теперь все свободны.

Он возвратился к своему столу в дальнем конце шатра и тяжело опустился на стул с подушкой. Офицеры, повставав, зашаркали к раздвинутым клапанам шатра. Катон приотстал, даже сейчас готовый к попытке переубедить своего полководца, но тут ему на ухо буркнул Макрон:

– Не делайте этого, господин префект.

– Зачем ты меня остановил? – повернувшись к другу, тихо спросил тот.

– Юпитер всемилостивый… Катон, да старик тебя специально подзуживал, ты разве не заметил? Если б ты начал с ним препираться, то этим лишь сыграл бы ему на руку, представ перед остальными в нелепом свете.

Катон, мимоходом подумав, кивнул:

– Пожалуй, ты прав… Спасибо, Макрон.

Снаружи у шатра их заметил один из штабистов и учтиво пробрался к ним через офицеров:

– Префект Катон, минуту внимания.

– В чем дело?

– Вместе с подкреплениями Девятого легиона к нам пришла сумка с письмами. Одно из них для вас.

Он протянул аккуратный кожаный футляр с восковой печатью семейства Семпрониев. Возле печати стояла отметка гарнизона провинции Камулодунум[10], а рядом аккуратным почерком было написано имя и звание Катона. Эту руку он узнал бы из всех: Юлия, милая жена. Сердце мягко замлело.

– Вот спасибо, так спасибо, – улыбнулся он штабисту, который в ответ поклонился и направился к следующему получателю.

– От Юлии? – поинтересовался Макрон.

Катон кивнул, не в силах выговорить вслух.

– Тогда я пошел: не буду мешать. Если что, я в офицерской палатке.

За шатром полководца находился открытый участок, окруженный другими палатками – всё вместе армейский штаб. Он был освещен огнями железных жаровен. Ночь была теплой; облака виднелись только на западе, а темная синева остального неба трепетала живым блеском звезд. На душе было просторно и печально. Катону вспомнилась последняя ночь, проведенная с Юлией в Риме, на террасе дома ее отца. Стояла зима, но их обогревал огонь и они сами, лежащие подле друг друга под пологом темно-темно-зеленого неба, на котором благосклонно мерцали звезды. Катон задумчиво улыбнулся своему воспоминанию. Сердце томилось печальной жаждой любви.