Княжий суд - Корчевский Юрий Григорьевич (2010)

Все, что рассказал Федор, было интересно. Теперь я хоть немного стал представлять, что творится на ближних подступах к Руси. Во время каждого моего приезда он делился со мной полезной информацией, давая пищу для ума. Фактически он был единственным, кто держал меня в курсе событий. Ведь ни телевизора, ни радио, ни газет не было, и почерпнуть новости было неоткуда. Полный информационный вакуум. И это даже для меня — князя и воеводы. Что же говорить о людях более низкого звания и положения?

Утром, при прощании, Федор заявил:

— Я обскажу сегодня государю о несчастном случае с наместником его — Шклядиным. Думаю, тебе вскоре нового наместника ожидать надобно. Приложу все силы, дабы Телепнев снова своего человечка не посадил на это место. Не дело, когда два городских начальника между собой в распрях. Для города плохо, стало быть, и для государства — тоже плохо.

С тем я и уехал в Коломну. В принципе, все разрешилось не так уж и плохо для меня. Людишек служивых — пособников Шклядина — наверняка к казни приговорят. И поделом: не рой другому яму — сам в нее упадешь. От соглядатая телепневского я избавился, теперь никто палки в колеса вставлять не будет. А с новым наместником я попробую наладить отношения. Любить его мне ни к чему — не красная девица, а вот воз государев, надеюсь, вместе тянуть будем.

Глава 9

Шли недели; минул месяц, второй. Я снова работал за двоих: решал дела за наместника и тянул свои, воеводские. Город за лето сильно расстроился — выросли целые улицы, желтеющие свежеошкуренными бревнами срубов.

Наконец прибыл наместник. И когда я его увидел, искренне возрадовался. Я узнал в нем побратима — боярина, встречавшегося мне у Кучецкого. Я, правда, виду не подал, что мы знакомы — как, впрочем, и он. Поздоровались за руку, обнялись. Он шепнул мне на ухо: «Опосля поговорим — наедине».

Повезло мне — я его знал, а поскольку это был человек Кучецкого, то и доверять мог. За те несколько лет, в течение которых я знаю стряпчего, я его уже достаточно изучил. Федор в дом свой человека подлого, ненадежного не пустит, и в пивное братство не возьмет.

Вечером боярин пришел ко мне в избу, и мы обнялись. Стол я уже приготовил: не сказать чтобы княжеский, но и белорыбица на нем была, и мясо всякое — курятина, барашек жареный, и вина хватало.

Усадил гостя за стол. Сначала отдали должное съестному, выпили. Не могу сказать, что кухарка моя очень уж большая искусница, но все было вкусно.

А вино вообще отменное — я в Москве его частенько покупал.

— Вот попробуй, боярин, еще из этого кувшина! Мы обходились без слуг — каждый наливал себе сам; чужие любопытные уши мне были ни к чему. Люди со званиями, обраставшие со временем холопами в услужении, переставали замечать прислугу, как мебель, и в их присутствии говорили часто то, что только на ушко доверенному человеку сказать можно было. А холопы, люд хоть и бесправный, но все слышат и все подмечают.

Я провозгласил тост за государя, мы выпили.

— А приятное винцо, — удивился боярин.

— Э, Сергей, места знать надо.

— Чудно ты меня называешь — Сергей. Я Сергий.

— Прости, Сергий, оговорился. Ну что — еще по одной?

— Не откажусь, понравилось вино. Давай за Федора Кучецкого тост поднимем, за ум его светлый — пусть здравствует сто лет.

— Давай. Хороший человек, не раз меня выручал в трудной ситуации.

Мы выпили, закусили.

— Наслышан я уже о прежнем наместнике, — продолжил разговор боярин. — То ставленник телепневский. Нам же с тобой в мире и согласии жить нужно, делить нам нечего.

— И я такожды думаю.

За столом, не спеша, мы обговорили многие вопросы, разделили сферы влияния. И с тех пор работалось мне легко, по любому вопросу мы находили компромисс, устраивающий обоих. И в Москву иногда ездили вместе — так оно и удобнее, и безопаснее.