Княжий суд - Корчевский Юрий Григорьевич (2010)

— Ну да, Охлопково. А то — Коломна! Город, да акой — вторая столица будет! Под твоею рукой! Не торг, а торжище! На стрелке двух рек, ни один купец не минует. Город на кормление даю, а ты кочевряжишься! — горячился Кучецкой.

— Государь может и не дать, — тихо предположил я.

— А я на что? Я ведь стряпчий государев, коли ты забыл. И слово мое не последнее.

— Считай, уговорил.

— Ха-ха-ха! Уморил, ей-богу уморил! Ты к весне готовься. Холопов и прочий люд, в руках оружие держать не могущий, — убери. Думаю, призовет тебя по весне государь на службу. Ты же и над яртаулом начальствовал, достойно проявил себя. Прошлым летом рать послали невеликую и воеводой поставили князя неопытного. Учел государь ошибки сии, рать заранее собирает, на полки князей да бояр опытных ставить будет. Встретим татар, как подобает. Не ошибусь, если скажу — на берегу Оки неприятеля встречать будем. Пушек много готовит, стрельцов пищалями вооружили — целый полк. Ну да сам потом увидишь.

— Спасибо за известия, Федор, да за слова доверия добрые твои.

— Сочтемся.

— Да мне и так неудобно перед тобой — ты мне словом и делом помогаешь, а я тебе пока — никак.

— Эва! А в Вологде? А в Разбойном да Посольском приказах не ты ли зело полезен мне был? Каждый чин или столоначальник на верных ему людях держится. Только ежели ты рядовой — пущай даже боярин, голос твой, как комариный писк, его и не услышит никто. А ежели будешь ты в воеводстве начальствовать, особенно в таком славном городе, как Коломна, где государь часто бывать изволит, тебя и увидят и услышат. А если у тебя таких верных друзей-побратимов — не один? Вот и разумей!

Я молчал. Все, что боярин говорил, было верно. Не виноват я, что не карьерист. Ну не по мне это — подлаживаться под чужой обычай. Да, чин боярский присвоил поневоле, приняв радения настоятеля Саввы, но к нему я не стремился. И звания княжеского не добивался, а получил его от государя в награду. Я наивно полагал, что добился всего своими трудами, а выходило, что без помощи и крепкой руки Федора, а может быть, и других его знакомых так и сидел бы в Вологде простым горожанином.

— Пойдем к боярам твоим; то, что им слышать ненадобно, я уже сказал. Вечер впереди, почему бы нам еще вина не выпить?

Выпили мы в этот вечер изрядно. Глеб еще как-то держался, а Макар уснул, уронив голову на стол.

Проснулся я вместе со своими боярами в одной комнате. На столе стоял жбан холодного кваса и кувшин рассола. Мы по очереди жадно припали к ним — во рту было сухо.

Федор уже на службу в кремль уехал.

Мы немного перекусили. Попросив дворецкого передать благодарение боярину за хлебосольство, мы покинули гостеприимный дом Кучецкого, сели на коней и выехали из Москвы.

Над предложением Федора стоило поразмышлять на свежую голову.

— Что-то ты, князь, опять невесел, — по возвращению в имение заметил Макар, — видимо, не самые хорошие новости ты в первопрестольной узнал?

— Так и есть, Макар. Опять татары в поход на Русь сбираются.

Макар сокрушенно покачал головой.

Время летело быстро, глядишь — солнышко пригрело, снег начал таять, ручьи зажурчали. А только земля просохнет — татары нагрянуть могут. Стало быть — снова обоз в Вологду направлять, оставляя в остроге только боевых холопов. Успеть бы только отсеяться, иначе останемся осенью без урожая. Цены на рожь и другие продукты и так сильно взлетели, потому без своего урожая — никак!

В делах и заботах пролетела зима. Лед на реке потемнел и вздулся. В один из апрельских дней река вскрылась. Лед лопался с оглушительным грохотом, все обитатели острога вышли на холм понаблюдать за началом ледохода. Льдины наползали одна на другую, образуя заторы. Вода бурлила и разливалась. И вскоре луг у подножия холма скрылся под водой.