Княжий суд - Корчевский Юрий Григорьевич (2010)

— Ну что, Глеб? Сами с деньгами поедем? Или охрану от приказа возьмем?

— Сами. Пистолеты есть, сабли. Неуж не отобьемся, если лихие люди вздумают поперек дороги встать?

Я приторочил один мешок с монетами к своему седлу, второй мешок привязал Глеб. И до Коломны мы добрались без проблем.

Время было уже вечернее, и потому встал вопрос — куда девать деньги? Ни постоялых дворов, ни просто какого-либо подходящего пристанища в Коломне не было. Решили ехать дальше — в Охлопково. Там и изба есть, и воинов достаточно.

По ночной дороге доехали-таки до имения. Из привратной сторожки раздался грозный окрик:

— Стой! Кто такие?

С площадки над воротами свесились ратники с факелами, пытаясь разглядеть приезжих.

— Князь прибыл! Отворяй.

— Сейчас, сейчас!

За воротами засуетились, загромыхал засов.

— С возвращением, князь.

Мы сняли с седел мешки с деньгами и положили в моей избе под топчан.

— Глеб, позаботься о лошадях, устал я что-то!

— Не беспокойся, князь! Отдыхай!

Едва стянув сапоги и сняв кафтан, я рухнул на постель. Чертовски устал, спать хочу.

Вот и проспал деньги… Хорошо еще, что не все.

Утром после туалета и умывания я вернулся в избу, глянул под топчан и похолодел: одного мешка нет! Твою мать! Поспал, называется!

Дрожащими руками я развязал мешок и запустил в него руку. Слава богу — серебро осталось. В Москве я получил один мешок с серебром и второй — с медяками. Вот с медяками мешок и стянули — не мог же он сам уйти. Сколько же там было? Я пошарил в своей переметной суме, достал расписки. Ага, двадцать пять рублей. Не сказать, что сумма велика, но их хватило бы на стадо коров. И что самое паскудное — что вор кто-то из своих. Но кто? Раньше такого не случалось, и я никого подозревать не мог. И когда украли? Если ночью, когда я спал — так вор мог уже далеко уйти с деньгами. А если утром — наверняка припрятал мешок внутри острога.

Я выглянул из дверей и подозвал проходившего холопа.

— Быстро позови ко мне боярина Глеба и старших — Макара и Федора!

Вскоре прибежали все трое.

— Что случилось, князь, чего звал?

— Вчера мы с Глебом деньги из Москвы привезли, два мешка. Один украли ночью. Кто за караул сегодня отвечает?

— Я, князь, — выступил вперед Федор.

— Узнай у караульных, не заметили ли ночью чего-нибудь подозрительного? Может, кто по острогу ходил? И выходил ли кто-нибудь за ворота? И еще — ворота закрыть! Не выпускать никого!

— Слушаюсь, княже! Федор убежал.

— Не уберегли мы, Глеб, мешок с деньгами, двадцать пять рублей пропало государевых. Ежели не сыщем, мне придется свои доложить.

— Вот сволочь! — выругался Макар.

— Ты про кого? Подозрение есть?

— Да нету. Я про вора.

Пока судили-рядили, прибежал запыхавшийся Федька.

— Нет, боярин, караульные божатся — никто острог не покидал.

— Уже легче, стало быть, мешок — внутри острога. И вот что: пока о краже — молчок. Всех построить, вроде как для смотра. Макар, ты оружие осмотри, одежду. А ты Федор вместе с Глебом по избам пока пройдитесь, по укромным местам — в бане, конюшне, сараях поищите. Мешок — не нож, под стреху его не спрячешь. Только прошу — аккуратно, тихо.

— А ежели сыщем?

— Мешок не брать, сразу мне доложить. И вот еще что. Федор, возьми мешок с серебром — и в подпол его, да двух караульных приставь. А то, не ровен час, и этот мешок пропадет.

— Ну, если дознаюсь — кто украл, самолично казню! — вырвалось у Глеба.