Вздохнув, она подставила лицо струившимся сквозь древесные кроны лучам солнца. Если она намерена спасти семью, придется примириться с браком по расчету. В конце концов, тут нет ничего необычного. Женщин всегда судят по богатству и знатности мужей, которых они умудрились подцепить. И, для того чтобы привлечь богатого и знатного мужчину и доказать собственную состоятельность, женщины всячески ухаживают за собой, прихорашиваются и изучают изящные искусства, вроде вышивки, рисования акварелью, игры на фортепиано, вызубривают пару десятков слов на иностранных языках и азы классической истории. Но никому не приходит в голову научиться кроить амазонку.

Лили презрительно хмыкнула. Вот это истинное искусство!

Она с довольным видом одернула синюю юбку амазонки. Только нынешним утром, пока она ждала, когда приведут ее кобылу, две влиятельные гостьи герцогини, одетые по последней моде, остановились спросить, какая модистка шила ей амазонку.

Лили гордо улыбнулась. Если она не сумеет найти подходящего мужа, всегда сможет содержать семью. Жаль, конечно, что ей никак не спасти папу от его собственных глупостей.

Значит, придется выйти замуж. Почему, о, почему, ей так трудно с этим смириться?!

Лили подняла подбородок и громко сказала:

— Таковы законы мира.

Мужчины искали женщин, способных украсить своим присутствием их дом, вести хозяйство, рожать наследников. Женщины искали мужчин, способных содержать их самих и их будущих отпрысков. Так продолжалось веками. Почему же она чувствует себя такой… обездоленной?

— Я так глупа, — сказала она лошади.

Та прянула ушами, но ничего не ответила.

Лили вздохнула и потрепала животное по холке, радуясь, что никто ее не слышит. В самом деле, все так просто…

В зарослях мелькнул рыжий огонек, и из кустов на тропу выбежала лисица.

Лошадь встала на дыбы и стала месить воздух передними ногами.

Лили что было сил вцепилась в узду, но не смогла совладать с испуганным животным. Наконец, она с приглушенным воплем рухнула на землю.

Двадцатью минутами раньше на другом берегу реки, под высоким дубом остановился экипаж. Немолодая женщина откинула занавески едва не гнувшейся под тяжестью дорогих колец рукой и выглянула в окно.

— Это и есть он? — недоверчиво спросила она.

— Что? Вам не нравится?

Петр Романович, принц Вольфински, один из сыновей правителей Оксенберга, открыл дверцу экипажа и попросил кучера привязать лошадей.

— Он очарователен, не находите? — улыбнулся принц, помогая бабушке спуститься.

Его бабушка Наталья, великая герцогиня, ставившая свой титул выше титула любого короля и королевы, запахнула на груди тяжелый бархатный плащ и осторожно сделала несколько шагов к коттеджу. Молча оглядела поломанные ставни, разбитую черепицу на крыше, висевшую на одной петле дверь и перепутанные лозы плюща, вьющегося прямо над окнами.

— Нет, — решительно заявила она. — Никакого очарования. — Повернувшись, великая герцогиня направилась к экипажу. — Пойдем. Вернемся в большой дом, где можно спокойно жить, и забудем об этой глупости.

— Не большой дом, а замок. А это… — он показал на коттедж, — мое будущее жилище. Здесь я стану жить.

— Ты?! Принц Оксенберг? Ты не можешь жить в лачуге!

— Я взрослый человек, который будет жить там, где хочет и как хочет.

— Во всем виноват твой отец. — Его бабушка недовольно поморщилась. — Ты был младшим в семье, и он никогда ничего тебе не запрещал.

— О, он это твердил достаточно часто.

— Пфф! Ты избалован и даже не сознаешь этого! — Великая герцогиня оглянулась на коттедж и снова поморщилась. — Только взгляни на это место! Крыша…

— Которую можно починить. Как и ставни, дверь и дымоход.

— Что случилось с дымоходом?

— Его нужно почистить. Зато этот дом построил настоящий мастер. Просто нужен небольшой ремонт.