Хозяин Амура - Хван Дмитрий Иванович (2011)

– Золотом отвадить внимание воевод от острова? – пожал плечами Лыков. – Так на Сахалине всё одно не старатели, а всё больше охотники за морским зверем.

– Слишком большой куш! – покачал головой Алексей, нахмурившись. – Да нет зависимости тут, Прохор верно заметил.

– Ладно, я просто предложил! – поднял ладони в извиняющемся жесте капитан «Орочанина» и, обведя остальных взглядом, спросил:

– А у вас есть иные предложения?

– Сейчас – нет! – тут же ответил Сазонов. – Но обдумать это стоит.

– А может, и так уживёмся, – предположил Лыков. – Им уголь с нефтью не столь надобны, а нам до котика дел нету.

– Посмотрим, – кивнул Алексей. – В Якутск мы протест уже послали… Весной сами решим. А вот что сейчас с голландцами делать станем?

– Воеводе Калешину они вряд ли нужны, – сказал Лыков.

– В остроге говорят – зачем лишние рты, оставили бы немцев у мохнатых, ведь и так многие помрут вскоре. Болезные они, – нараспев проговорил Илья, бывший в Усть-Амурске на разведке.

– А ну! – воскликнул Сазонов, вставая. – Николай! Прикажи разводить пары, к острогу сходим. Потом машину будешь чистить!

Некоторое время спустя. Усть-Амурский острог

– Василей! – раздался с берега зычный голос полусотника Агея. – Поярков!

– Ой?! – в лодке, что стояла наполовину вытащенной из воды, разогнулся коренастый, будто бы квадратный бородач в некогда богатом, а теперь драном кафтане, выбросив на берег объёмный, звякнувший железом мешок. – Чего глотку аки проклятый дерёшь, Агейка?

– Воевода, Фёдор Исакович, немедля требует! – сложив ладони, проорал служилый казак и тотчас же припустил в острог, недобро оглядев ватажку Василия, отдыхавшую на берегу у костров в ожидании ушицы.

– И чего этому борову неймётся, получил же свою долю! – в сердцах пробурчал якутский письменный голова, заломив шапку. – Так и пришиб бы…

Спрыгнув на мокрый песок, он поднял мешок и отдал его товарищу, наказав:

– Делить буду, как возвернусь! – и направился в воеводскую избу.

Воевода Байков заканчивал обед, когда в жарко натопленное помещение вошёл Поярков. Фёдор Исакович сердито глянул на вошедшего и тяжко вздохнул. После чего, отодвинув от себя ополовиненную миску с варёной пшеницей и мясом, облизал ложку от жира и, наконец, проговорил:

– Ты, Василий, на кой ляд мне сюды немцев притащил?

Тот хмуро посмотрел на пшеницу и подумал о том, что его казачкам оной не досталось – всё одно придётся жрать опостылевшую рыбу, будь она неладна! А служилым людишкам вона чего достаётся!

– За корабль сей, коли в Охотск его приведёшь, воевода якуцкий Головин Пётр Петрович отблагодарит, то будь спокоен! А коли так – то и немцев с собою забирай, а мне своих людишек кормить надобно, а не этих доходяг. Хлебной казны не присылали ишшо.

– То-то я и смотрю, – пробурчал Поярков, со злобой сузив глаза. – Сказывай, чего надобно, иттить мне надо к робятам!

– Долго ли столоваться будешь? – повысил голос Байков. – Покуда море покойно, уходил бы к Охотску!

– То моё дело! – заявил Василий. – Нужда станет – уйду! А немцев, коли не надобны, повяжу – да в воду.

– Оставил бы у мохнатых, лиходей… – пробормотал Фёдор Исакович. – Бают, ты к ним с жесточью приходил? Верно ли? Не Головин ли говорил тебе не забижать тех людишек? И так к Соколу ангарскому дауры кажный раз уходят!

– Кто бает? – пропустив остальные вопросы, спросил Поярков, упёршись руками о стол и уставившись немигающим взглядом на воеводу. – Наговор се. И неча мне с тобою лясы точить, Фёдор Исакович, пойду я!

И, уже выходя за дверь, повернулся к продолжавшему сидеть за столом Байкову:

– В Охотск сегодня же и уйду!