– Вставай или умрёшь! – повторил приказ сунгариец. – А-а! Да что с тобой говорить! – Иван схватил солона за ворот и попытался рывком поднять обмякшее тело врага от земли. Ворот тут же лопнул и не пришедший ещё в себя неприятель снова плюхнулся лицом в мокрую траву.

– Я убью тебя, если ты не пойдёшь со мной! – закричал ему на ухо даур. – Что с моими друзьями? Где они?

– Убей меня! – ответил сквозь всхлипы враг. – Как убили твоих людей!

– Всех?! – вскричал даур, выхватив из ножен штык-нож.

– Всех! – заорал пленник, зажмурившись. – Четверо их было! В плен они не давались, бились до конца. Их зарезали в доме старейшины Цибы!

– Как четверо? – опешил Иван. – Шестеро их было! И погоди, ты не солон! Ты маньчжур! А ну, отвечай! – даур схватил его руками за шею и принялся бить его затылком о землю.

Маньчжур молчал, а вскоре начал растягивать губы в улыбке, после чего и вовсе зашёлся смехом. Хохоча, он попытался объясниться:

– Двое дауров… с Цин… давно были заодно… и правда глупец! Хватит!

Несмотря на шум дождя, даур внезапно услыхал характерный звук приближающихся всадников – еле слышимое позвякивание конской упряжи и ритмичный топот копыт. Конечно же, это были маньчжуры. Иван знал, что должен был, во что бы то не стало, доставить сообщение на заставу. Но сначала надо было расправиться с пленником, иначе тот выдаст сунгарийца. Едва Иван занёс над безразличным ко всему врагом нож, как где-то совсем близко раздался характерный выстрел ангарской винтовки. Улыбнувшись и вытерев мокрое лицо рукавом, отчего оно стало ещё и грязным, пограничник достал револьвер и выстрелил вверх, дабы привлечь внимание своих товарищей.

Лишь только когда на краю поляны появился знакомый силуэт лейтенанта Ивана Волкова, а затем и Гаврилы, державшего винтовку на изготовку, Иван позволил себе устало завалиться на спину, подставив лицо падающим с неба каплям дождя.

– Лейтенант, двое дауров из рода князца Ботога предали нас, – проговорил даур, прикрыв глаза. – Они ждали маньчжур и, улучив момент, привели нашего врага к дому старейшины Цибы, который завлёк их к себе для важного разговора.

– И что с ними случилось? – похолодел Волков. – Их пленили?!

– Они не дались, – произнёс Иван, и лейтенант понял всё без лишних вопросов.

Даур пояснил офицеру, кто именно валяется в мокрой грязи, после чего офицер отрядил Ивана и Гаврилу немедля скакать за Фролом и Агеем, которые остались наблюдать за тропой маньчжур. А начальник заставы тем временем приступил к допросу пленного с помощью другого даура, Семёна, что прибыл вместе с ним. Пленник-маньчжур не артачился и выкладывал интересующую сунгарийцев информацию без долгих раздумий, с опаской поглядывая на револьвер Волкова. С его слов, полуторатысячный конный отряд военачальника Мацана, в которых входили монголы и несколько сотен маньчжур, пришёл на эти земли, чтобы увести в Маньчжурию род князя Ботога, который был данником Цин.

– А ты откуда это знаешь? Да говоришь ли ты мне правду? – спросил маньчжура Волков.

– Да, я говорю правду! – буквально выплюнул эти слова пленник, вытирая лицо полами кафтана.

Далее он рассказал, что всадники должны заставить уйти в Маньчжурию тех туземцев, что живут на нижнем Шунгале, поблизости от варварской крепости.

– Опять варварской? – переспросил Ивана Волков. – Почему вы считаете нас варварами?

– Потому что вы – не они, – пояснил Семён. – Они горды, они чванливы. У них своя правда и иначе как силой, вы их не заставите считать вас ровней.

– Ясно, – хмуро кивнул лейтенант. – Кто командует отрядом, откуда он? – Снова перешёл к вопросам офицер.

– Имя военачальника Мацан, а откуда он прибыл – не знаю. Говорят из земель восточной Халхи. – отвечал маньчжур.

– Зачем? – нахмурился лейтенант.

– Я же говорил! – нервно пояснил пленник. – Увести наших данников!