Буревестник - Конн Иггульден (2013)

Перепуганные повстанцы последовали за ним. Первые стрелы просвистели всего в нескольких футах над их головами. Продолжая бежать, Джек съежился и нырнул под поднятый щит, который держал ближайший к нему повстанец. Сзади послышались крики ужаса и боли, и он понял, что, стоя прямо за знаменем, представляет собой отличную мишень. Джек вовремя поднял голову и увидел, как Джонас вздрогнул и повалился вперед, пораженный стрелой в грудь. Еще одна стрела вонзилась в тело человека, который подхватил падавшее знамя, и он тоже рухнул на землю. Герб Кента и голова шерифа плюхнулись в грязь, и среди охваченных животным ужасом повстанцев, продолжавших по инерции бежать вперед, больше не нашлось никого, кто попытался бы поднять шест.

Томас испытал ту же тревогу, что и Джек, когда увидел пустые, темные окна – и это в то самое время, когда каждый мужчина и каждая женщина в Лондоне хотели увидеть, как входят в город Вольные люди Джека Кейда. Чувствуя западню, он приказал всем повстанцам, вооруженным топорами, проверять каждую дверь, попадавшуюся им на пути. Даже когда полетели первые смертоносные стрелы, они продолжали взламывать двери. Некоторые из них были забаррикадированы изнутри, и требовалось немало усилий, чтобы пробиться внутрь.

Томас и Рован медленно бежали трусцой по центральной части моста. Они имели при себе луки – зеленые и не такие мощные, как те, что им пришлось оставить во Франции. Половина мастерства лучника приходится на знание своего оружия – всех присущих ему особенностей, слабых и сильных сторон. Сейчас Томас отдал бы год жизни, лишь бы у них с Рованом снова оказались в руках их прежние луки.

Вокруг них толкались, подгоняя друг друга, обезумевшие от страха Вольные люди в промокших одеждах, которые знали сейчас только одно: остановиться – значит погибнуть, и, стало быть, необходимо достигнуть конца моста. Прицелиться в такой толкотне было невозможно. Томасу и Ровану, стрелявшим в чрезвычайно ограниченном пространстве, приходилось полагаться исключительно на выучку и интуицию. И тут Томас увидел Джека, который с ревом мчался вперед, подстегиваемый криками повстанцев, пронзенных стрелами. В первых рядах не было людей с топорами, которые могли бы вламываться в двери, и последние сто ярдов, отделявшие их от линии королевских солдат, представляли собой открытое пространство. Томас принялся лихорадочно соображать. Джеку вряд ли удастся преодолеть остаток пути до конца моста. Бросив взгляд вверх, он увидел, как в окне, прямо над ним, дернулась голова арбалетчика и с истошным криком исчезла. Очевидно, кто-то напал на него изнутри.

– О боже! – крикнул Томас. – Следи за окнами впереди, Рован. Стреляй наверняка, у нас осталось всего несколько стрел.

Он схватил двух мужчин, пытавшихся пробежать мимо него, и отшвырнул их назад, прорычав, что ему необходимо пространство. Узнав его, они вытаращили глаза и пошли вслед за ним, вероятно, радуясь возможности спрятаться за кем-то от жужжавших в воздухе стрел. Теперь в распоряжении отца и сына имелось пространство для прицеливания.

Томас ощутил резкую боль в бедре и инстинктивно ощупал его, но крови не было. Оказалось, это дала о себе знать старая рана. Он осклабился, вновь почувствовав себя сильным. Достаточно сильным для того, что ему предстояло сделать.

Он натянул тетиву и выпустил стрелу в находившееся впереди окно. Дистанция была не более пятидесяти ярдов, и он почувствовал, что попал, еще до того, как из окна вывалилось тело. Первая стрела Рована прошла на несколько дюймов мимо, и его мишень резко отпрянула назад. Молодой человек послал вторую стрелу почти по той же траектории и проводил ее взглядом. Она пронзила шею солдата, целившегося из арбалета, пригвоздив его корчившееся в агонии тело к деревянной раме окна.