Буревестник - Конн Иггульден (2013)

Джек улыбался. Ему нравился пыл, с каким говорил Вудчерч, и его уверенность. Он тоже видел толпы жителей Лондона, весьма недружелюбно провожавших их, когда они утром уходили из города. Мысль вернуться туда отнюдь не вызывала у него восторга, хотя он скорее умер бы, чем признал это публично. Ему было необходимо, чтобы его убедили, и Томас успешно справился с этой задачей. Он медленно поднял голову.

– Пэдди, Роб, вы с этим согласны?

Те молча кивнули, а Эклстон даже улыбнулся, и по его бледному лицу пролегли необычные для него складки.

Джек поднялся, подошел к сидевшим напротив него друзьям, хлопнул обеими руками им по плечам и обнял всех троих.

– Посыльный еще здесь, Том? – спросил он.

– Ждет на улице, – ответил Томас с облегчением.

– Тогда скажи ему, что мы согласны. Отошли его обратно и расскажи обо всем людям. Сегодня мы немного полакомимся говядиной с элем, а завтра я отправляюсь домой. Куплю дом того самого магистрата Элвина и подниму за него кубок в его собственной кухне.

– Ты ведь сжег его, Джек, – пробурчал Эклстон.

Бросив на него удивленный взгляд, Кейд задумался.

– В самом деле? Ну, тогда построю новый. Буду сидеть с ребятами на солнышке и попивать из бочонка за здоровье короля Англии, который заплатил за все это.

В постепенно сгущающихся сумерках Маргарита стояла на широкой стене Тауэра и смотрела на пострадавший от нашествия город. Садящееся солнце окрасило горизонт на западе в синие и кроваво-красные оттенки, суля еще один прекрасный день. По правде говоря, признаков разрушения с этого места было видно не так уж много. В течение долгого летнего дня город приходил в себя и восстанавливал порядок. Уорвик организовал вывоз трупов с улиц. Она вздохнула, подумав, как жаль, что такой замечательный молодой человек принадлежит к сторонникам Йорка. Кровь Невиллов текла в жилах слишком многих придворных ее мужа. Этот род будет представлять для них опасность до тех пор, пока у нее не родится наследник.

Она похлопала себя по животу, испытывая неприятное чувство, возникающее при приходе месячных, и глубокое разочарование в связи с этим. Итак, в этом месяце ничего не будет. Она слегка зарделась, вспомнив, как мало интимных встреч было у нее с мужем. Возможно, наступят времена, когда их станет так много, что они не будут откладываться у нее в памяти в деталях, но сейчас каждая такая встреча была событием, не менее важным, нежели свадьба или штурм Тауэра.

Она начала читать шепотом молитву, и свежий ветер уносил ее слова прочь.

– Мария, Матерь Божья, я уже не девочка, предающаяся мечтам и грезам. Пожалуйста, молю тебя, сделай так, чтобы я зачала.

Она закрыла глаза, ощущая всем своим существом давление со стороны окружающего ее города.

– Подари мне ребенка, и я буду благодарить тебя до конца жизни. Подари мне сына, и я буду возводить часовни в твою честь.

Открыв глаза, она увидела в отдалении череду медленно двигавшихся по дороге повозок, доверху нагруженных мертвыми телами, завернутыми в белую ткань. Она знала, что уже вырыты большие ямы, куда аккуратно укладывались все покойные мужчины и женщины, и что священник читал над ними заупокойную молитву, прежде чем могильщики забрасывали их землей и холодной глиной. За повозками шли рыдающие родственники. В условиях летней жары хоронить мертвых следовало быстро, чтобы не началась эпидемия. При мысли об этом Маргарита содрогнулась.

За рекой вспыхнули огоньки. Это мятежники начали праздновать победу, разведя костры. Они прислали ответ, но она еще не знала, приняли они амнистию, или нет. Она знала лишь то, что Дерри сколотил из горожан бригады и приказал им соорудить баррикады по всей длине моста, в результате чего он превратился в крепость – на тот случай, если они ее не примут.