Буревестник - Конн Иггульден (2013)

Дерри отогнал воспоминания прочь. Сейчас, когда он трясся в повозке, которую тащил за собой шедший иноходью бык, ему было о чем поразмыслить. Он продумал множество вариантов фразы, с которой обратится к герцогу во время свадьбы. Разумеется, после того, как найдет место, где можно помыться и переодеться. В грязном мешке, на котором он сидел, лежала аккуратно сложенная одежда, которая должна была преобразить его, если, конечно, ему посчастливится добраться до места назначения живым. Интересно, что думал погонщик о странном пассажире, который, казалось, не мог позволить себе обед, но при этом платил серебром за езду ночью. Дерри улыбнулся, бросив взгляд на широкую спину погонщика. После заката дорога стала свободной, и они ехали быстрее, чем днем, поскольку ему нужно было спешить, чтобы прибыть вовремя. Он задремал, укачанный мерными колебаниями повозки, и проснулся лишь однажды – от громкого, словно трубный глас Страшного суда, звука выпущенных быком газов. Дерри не смог удержаться от смеха над глупостью ситуации, в которой оказался.

Небо на востоке постепенно светлело, приобретая различные, сменяющие друг друга серые оттенки, и наконец над горизонтом показался краешек пылающего солнечного диска. Дерри доводилось бывать в Анжу несколько раз, во время путешествий, когда он собирал отчеты у своих людей и выдавал им задания. Ему было известно, что около месяца назад там судили и казнили какого-то еврея-ростовщика, и он что-то слышал о долгах Рене Анжуйского. Брюеру нравилось, с какой безжалостностью этот человек обеспечил свое положение, но к его состоянию стоило присмотреться повнимательнее. До тех пор, пока Рене не начнет получать ренту с земель Анжу и Мэна, его позиция будет уязвимой. Пара сгоревших лавок, посыпанное солью поле со сгнившим впоследствии урожаем – возможностей было множество. Если оказать на Рене небольшое давление, он обратится к мужу своей дочери за ссудой, и тогда у них будет свой агент влияния при французском дворе. Разумеется, все это могло бы случиться, если Дерри останется в живых. Лорды Саффолк и Сомерсет имели инструкции на случай, если он не появится на свадьбе, но это служило ему слабым утешением.

Когда наступил рассвет, погонщик настоял на том, что ему нужно отдохнуть, а перед этим накормить и напоить быка, который вез их два дня без перерыва. Дерри уже видел двойную башню кафедрального собора в Туре, высившуюся в отдалении над полями. До нее оставалось не более пяти миль. Тяжело вздохнув, он спрыгнул с повозки и немного размялся. К счастью, дорога в обоих направлениях была совершенно пустой. Дерри подумал, что все, кто хотел увидеть свадьбу, уже прибыли на место. Он один все еще в пути – ну и, возможно, люди герцога, продолжавшие его поиски.

Едва успев подумать об этом, он увидел в отдалении облако пыли и, не раздумывая, бросился в поле и прыгнул в траву высотой почти в человеческий рост.

– Три серебряных денье, если ничего не скажешь! – крикнул он по-французски, стараясь как можно глубже зарыться в траву. Лорд Саффолк наверняка удивился бы, услышав, насколько хорошо Дерри говорит на этом языке.

– Одиннадцать, – отозвался погонщик, поднося мешок с сеном к слюнявой морде быка. От негодования Дерри даже привстал.

– Одиннадцать! За такие деньги ты мог бы купить еще одного быка, ублюдок!

– Одиннадцать, и точка, – упрямо повторил погонщик, не поворачивая головы. – Они приближаются, мой славный английский лорд.

– Я не лорд, – проворчал из травы Дерри. – Одиннадцать так одиннадцать.

Солнце уже встало, и дорога была каждая минута. Он не мог сделать ни шагу в направлении кафедрального собора, пока всадники были поблизости. Конечно, он мог бы передвигаться ползком, но если бы они увидели с высоты седла, что трава шевелится, для Дерри Брюера все было бы кончено. Он остался на месте, стараясь не обращать внимания на мух и кузнечиков, ползавших по нему и летавших вокруг его головы с назойливым жужжанием.