Путешественник - Гэри Дженнингс (2013)

Но и на следующее утро, и в дни, последовавшие за ним, он не мог отрицать, что я оказался прав: корабль наш был так же удобен для проживания, как и гостиница на суше. В прежние годы судно, отправившееся в Святую землю, было бы битком набито христианскими паломниками из всех европейских стран, вповалку спавшими бы на палубе и в трюме, как сардины в бочке. Однако к тому времени, о котором я рассказываю, порт San Zuàne de Acre стал последним и единственным портом в Святой земле, пока не захваченным сарацинами, потому-то все христиане, кроме крестоносцев, оставались дома.

У нас была на троих одна каюта, прямо под капитанской, располагавшейся на корме. Корабельный камбуз снабжался мясом домашнего скота и птицы из специального загона, так что нам и морякам не пришлось питаться солониной. У кока также имелись разнообразные крупы, оливковое масло и лук. Прекрасное корсиканское вино хранили во влажном, прохладном песке, которым в качестве балласта было заполнено дно трюма. Единственное, чего мы были лишены, так это свежеиспеченного хлеба, вместо этого нам приходилось довольствоваться черствыми бисквитами agiada, которые невозможно было ни надкусить, ни прожевать, их можно было лишь сосать; но это оказалось единственное неудобство, на которое мы могли пожаловаться. На борту судна имелись medegoto, чтобы лечить всевозможные хвори и раны, и капеллан, чтобы исповедовать путешественников и проводить службы. В первое же воскресенье он читал нам проповедь из Екклесиаста: «Мудрый человек да отправится в незнакомые страны, где добро и зло испытает он во всех его проявлениях».

– Расскажи мне, пожалуйста, о тех незнакомых странах, – попросил я своего отца после окончания службы; у нас с ним не было времени поговорить по душам в Венеции. Его ответ, однако, больше сказал мне о нем самом, чем о далеких землях, скрытых за горизонтом.

– Ах, они полны возможностей для честолюбивого купца! – с восторгом произнес отец, потирая руки. – Шелка, драгоценности, специи – даже самый неискусный торговец сможет извлечь из таких товаров прибыль, а что уж говорить об умном человеке! Да, Марко, если ты будешь держать глаза открытыми и не растеряешься, ты, возможно, уже в Леванте поймаешь за хвост удачу. Ибо все тамошние земли предоставляют купцам большие возможности.

– Не сомневаюсь, – сказал я послушно. – Однако я мог бы изучить коммерцию и без того, чтобы покидать Венецию. Меня вообще-то привлекают… ну, приключения.

– Приключения? Но почему, сынок? Разве от них больше радости, чем от выгодных коммерческих сделок, которые упустили другие? Так в чем же их преимущества? И разве из приключений можно извлечь прибыль?

– Безусловно, прибыль очень важна, – не стал я спорить с отцом. – Но как же волнения и переживания? Экзотика дальних стран, встречи с необычными людьми. Наверняка в твоих путешествиях этого тоже было много.

– О да. Экзотика. – Он задумчиво почесал свою бороду. – Пожалуй. Вот, помнится, на пути в Венецию через Каппадокию мы действительно столкнулись с экзотикой. В тех землях растет удивительный мак, он похож на наш обычный красный полевой мак, однако имеет серебристо-голубоватый цвет. Из молочка, содержащегося в его головках, можно изготовить очень действенное снотворное средство. Я рассудил, что это лекарственное растение заинтересует венецианских врачей, и предвидел хорошую прибыль для нашего торгового дома. А потому хотел отыскать и собрать этот мак, намереваясь посадить его на нашей

плантации крокусов. Ну вот, это и была самая настоящая экзотика, no xe vero? И великолепная коммерческая возможность. К сожалению, в Каппадокии в то время шла война. Все маковые поля были уничтожены, чернь разбежалась, и, увы, не удалось найти никого, кто смог бы снабдить меня семенами. Mi dispiace[98], возможность потеряна.

Я сказал с некоторым недоумением:

– Вокруг бушевала война, а ты заинтересовался лишь семенами мака?

– Ах, война ужасная штука. Она мешает торговле.