Он был услужлив, как щенок. Снова опустился к ее ногам и стал обшаривать землю. Почти сразу что-то подобрал, а когда распрямился, оказался лицом ко мне, и я смог прочесть по его губам:

– Это кольцо вы потеряли, о царственная?

– Да, воистину. Это оно. Его дал мне особенный человек, тот самый, кого ты сегодня так восхвалял.

Она не пыталась взять у него кольцо.

– Ты говоришь о сиятельном Таите?

– Конечно. – Она кивнула. – Но взгляни на камень в кольце, которое ты держишь. Посмотри, какой он прозрачный.

– Прозрачный, как вода, – согласился Зарас и поднес кольцо к свету ближайшей лампы. Техути заставила его внимательно рассмотреть камень, потом, удовлетворенная, протянула руку.

– Спасибо, сотник.

Он положил кольцо ей на ладонь, и Техути улыбнулась ему.

А я про себя подумал: «Даже если в самом кольце нет волшебства, оно в твоей улыбке, царевна Техути. Она способна обрушить стены Фив и Мемфиса. Как может неоперившийся молодой человек вроде Зараса противиться ей?»

Первой и самой неотложной задачей, стоявшей передо мной, было заставить три огромные критские триремы исчезнуть без следа. Я не сомневался: Верховный Минос в ярости, оттого что Беона похитил его сокровища. Гнев его будет разгораться из-за того, что похититель сокровищ – возможный наш союзник.

Первой моей мыслью было сжечь корабли и выбросить пепел в Нил, чтобы загадку их исчезновения никто никогда не разгадал. Но потом я подумал о том, какое огромное количество древесины придется при этом сжечь.

Египет – земля без значительных лесов. Здесь древесина ценится почти наравне с золотом и серебром. Я подумал о том, сколько кораблей и колесниц можно построить из древесины этих трех корпусов, и не смог поднести факел к сокровищу, завоеванному с таким трудом.

Я обсудил это с фараоном и вельможей Кратасом, главнокомандующим нашим войском.

– Но где во всем Египте ты сможешь спрятать такое количество древесины, Таита, старый мошенник? – спросил Кратас. – Ты ведь подумал об этом?

Фараон принял мою сторону.

– В чем ты можешь быть уверен, мой вельможа Кратас, так это в том, что Таита об этом подумал. Таита думает обо всем.

– Фараон ко мне чересчур добр. Но я постараюсь применить свой скромный ум, – ответил я, и Кратас расхохотался, услышав это слова.

– В тебе нет ни капли скромности, Таита. Даже когда ты портишь воздух, твоя вонь самонадеянна и хвастлива.

Вельможа Кратас – мой любимый грубиян; в этом его не перещеголяет никто в Египте. Не обращая на него внимания, я обратился прямо к фараону:

– Фараон, как всегда, прав. У меня есть несколько мыслей на этот счет. Дело в том, что нужно поставить здесь, у гробницы твоего божественного отца бога Мамоса, большой отряд для охраны сложенных здесь сокровищ. Этот отряд мог бы выполнять две задачи.

Теперь даже Кратас слушал внимательно.

– Продолжай, Таита! – поторопил меня фараон.

– Что ж, фараон, я измерил прихожие этой гробницы. Если разобрать триремы на доски, здесь нам хватит места, чтобы спрятать их; они будут лежать, никем не замеченные, пока нам не понадобится использовать их на какие-нибудь военные цели. – Я повернулся к Кратасу. – Несомненно, у вельможи Кратаса есть лучший план. Может, стоит отвести эти корабли на глубоководье в Красное море, тогда вельможа Кратас сможет затопить их под весом экскрементов, которые в таком изобилии выходят из его уст.

– Клянусь спутанными лобковыми волосами Сета, Таита, это одна из твоих лучших шуток. Надо ее запомнить!

Кратас расхохотался. Он легко относится к шуткам на его счет. Это одно из многих его качеств, которыми я восхищаюсь.

Потребовалось несколько недель и половина большого отряда, чтобы разобрать триремы на отдельные доски, пронумеровать каждую и сложить в подземных прихожих. Но наконец я завершил этот фокус с исчезновением, и большие корабли перестали существовать.