Айза - Альберто Васкес-Фигероа (1984)

— Как вы и приказывали, мы отправились в мелколесье и собрали скот, который пасся между рощицей тотумо, где вы подстрелили индейца, и ламбедеро[61] на северо-западе. Почти половину быков имения. После полудня мы уже были на месте и передали Акилесу ваши слова. Потом, когда время уже истекало, появилась она. До того момента все шло просто замечательно. Хотя быки вели себя несколько беспокойно, моим братьям удавалось их сдерживать. Но когда она приблизилась на расстояние, как отсюда до канея, словно бомба взорвалась под ногами животных: они отпрянули, — и это была еще та суматоха, я такой в жизни не видел. От первого же толчка лошади опрокинулись, и не успел я опомниться, как началось светопреставление, а девчонка глядела на меня как на недоумка. — Рамиро одним глотком осушил свой стакан. — Она все знала! Я уверен, что ей заранее все было известно, потому что она ни секунды не испытывала страха.

— А моя кузина Селесте?

— Я видел ее издалека. — Рамиро недоверчиво прищелкнул языком. — И меня поразило, что ни она, ни Акилес меня не пристрелили, зная, что я без лошади, да еще и хромаю.

— А они тебя точно видели?

— Еще бы! Как же они могли меня не видеть? Не ослепли же они! Я находился как отсюда до хижины Имельды, а они вышли удостовериться, что от моих братьев не осталось и мокрого места. Я заковылял прочь, а они смотрели мне вслед. Им было достаточно вскинуть винтовку и уложить меня на месте, как хромого ягуара. Вот вам и «меткий стрелок» Акилес Анайя!

— Если им известно, что ты жив, они заявят на тебя в полицию.

— И на вас, патрон! И на вас! В конечном счете это хозяин отдает приказы. — Он покачал головой, выражая недоумение. — Чертова девка! — воскликнул он. — Это же надо было так испортить нам жизнь.

— Тебе следует уехать.

Рамиро Галеон недоверчиво посмотрел на Кандидо Амадо:

— Тоже мне новость! Я и так знаю, что мне следует уехать, потому что сюда явится национальная гвардия, готовая забрать меня в тюрягу, так что, как только вы мне заплатите, я соберу манатки и рвану в саванну, чтобы попасть в Колумбию.

— Заплатить? За что?

— За то, чтобы я взял на себя всех мертвецов и вас не заперли в одну камеру со мной. И еще заплатите мне за моих братьев. Десять тысяч боло за каждого раздавленного Галеона и еще десять тысяч — за оставшегося в живых. В сумме пятьдесят тысяч боливаров, на которые я смогу обзавестись своим собственным хозяйством там, в Колумбии.

— Пятьдесят тысяч боливаров? — изумился Кандидо Амадо. — Ты что, сдурел?

— Сдурел? — удивленно переспросил управляющий. — Разве жизнь моих братьев стоит меньше? Разве не столько стоят двадцать лет тюрьмы или необходимость навсегда покинуть родину? Это же вы запали на эту кралю, даже к ней толком не принюхавшись, и затеяли этот тарарам. Именно вы приказали ее привезти или всех поубивать — и выиграли бы, если бы все получилось. Однако дело провалилось, а значит, вам и расплачиваться за последствия. — Он пожал плечами, словно считая разговор оконченным. — Это был ужасный день, — сказал он. — Я потерял четверых братьев и работу, а вы потеряли девчонку и пятьдесят тысяч боливаров…

— Но у меня нет таких денег! — возразил Кандидо Амадо.

Косоглазый пренебрежительно взглянул на него — с досадой и одновременно с насмешкой:

— Полно вам, патрон! Нечего мне мозги пудрить! Мне ведь известно, сколько раз мы продавали скот, ваш или из «Кунагуаро», и сколько раз вы возвращались домой с мешком денег, серебром и даже морокотами чистого золота. И я не видел, чтобы вы куда-нибудь их выносили, так что где-то здесь у вас должно быть больше ста тысяч боливаров, если память мне не изменяет. — Он поднялся, ухватившись за столб, и отставил в сторону свой пустой стакан. — Пойду-ка немного сполоснусь, соберу манатки и оседлаю лошадь. Если к моему возвращению деньги будут на столе, мы с вами избежим осложнений.