Апелляция - Джон Гришэм (2008)

Карл знал: жена ждет, что он купит эту чертову конструкцию, и надеялся, что большой суматохи вокруг этого не возникнет. А если он станет владельцем шедевра, то свято поверит в то, что самоубийства творца осталось ждать недолго.

Брианна и Валентино выплыли из гардеробной. Парикмахеры ушли, и она даже справилась с тем, чтобы надеть платье и украшения самостоятельно.

— Восхитительно, — сказал Карл, и это была чистая правда.

Несмотря на костлявость и выпирающие ребра, она все еще была красивой женщиной. Волосы ее выглядели примерно так же, как и сегодня в шесть, когда она потягивала кофе, а он целовал ее на прощание. И теперь, после того как были потрачены несколько тысяч долларов, он не видел почти никаких изменений.

Ну и пусть. Он хорошо знал, в какую цену обходится обладание трофеем. По брачному контракту она получала 100 тысяч долларов на содержание в месяц во время брака и двадцать миллионов в случае развода. Еще она получала Сэдлер, а за отцом оставалось право посещения, если ему того захочется.

Уже в «бентли», когда они, выехав из дома, направились на Пятую авеню, Брианна сказала:

— О Боже, я забыла поцеловать Сэдлер! Какая я после этого мать?!

— С ней все в порядке, — ответил Карл, который тоже не пожелал ребенку спокойной ночи.

— Я чувствую себя ужасно, — заявила Брианна, изображая раздражение. Ее длинное черное пальто от Прада было распахнуто, открывая великолепные ноги, которые притягивали к себе взгляд на заднем сиденье. Ноги, занимающие две трети ее тела. Ноги, не прикрытые ни чулками, ни одеждой, ни чем бы то ни было еще. Ноги, которыми Карл мог любоваться и восхищаться, которые мог ласкать и лелеять, и она вовсе не возражала, если и Толивер насладится этим прекрасным видом. Брианна, как всегда, показывала себя во всей красе.

Карл провел рукой по ее ногам, потому что ему нравилось это ощущение, но при этом ему хотелось сказать что-то вроде «Они все больше становятся похожи на высохшие мощи».

Он промолчал.

— Есть новости о суде? — наконец спросила она.

— Присяжные нас накололи, — ответил он.

— Мне жаль.

— Все нормально.

— На какую сумму?

— Сорок один миллион.

— Нахалы.

Карл почти не рассказывал ей о сложном и загадочном мире группы компаний Трюдо. У нее были свои благотворительные проекты, и дела, и обеды, и тренеры, которые занимали ее свободное время. А он не хотел, чтобы ему задавали слишком много вопросов, и не стал бы это терпеть.

Брианна читала статьи в Интернете и точно знала, о чем говорилось в вердикте присяжных. Она знала, что юристы думают об апелляции, и знала, что акции «Крейн» должны рухнуть ранним утром следующего дня. Она вела собственное расследование и тайные записи. Да, она была красивой и стройной, но отнюдь не глупой.

Карл разговаривал по телефону.

Здание Музея абстрактного искусства находилось в нескольких кварталах к югу, между Пятой авеню и Мэдисон. Когда они продвинулись вперед, то увидели вспышки сотен фотокамер. Брианна вскинула голову, втянула идеальный живот, выставила вперед свое новое достояние и сказала:

— Господи, как я ненавижу этих людей.

— Кого?

— Всех этих фотографов.

Он сдержал смех, услышав столь явную ложь. Машина остановилась, и работник парковки, одетый в смокинг, открыл дверь. Камеры тут же сфокусировались на черном «бентли». Великий Карл Трюдо вышел без тени улыбки на лице, а за ним последовали ноги. Брианна знала, как показать фотографам, желтой прессе и, возможно, одному или паре модных журналов то, чего они хотят, — целые мили чувственной плоти, причем так, чтобы не открыть при этом всего. Сначала на тротуар опустилась правая нога, обутая в туфлю от Джимми Чу, по сотне долларов на каждый палец, а когда Брианна повернулась, распахнулось ее пальто, и в тандем включился Валентино, завершив верхнюю часть образа, так что весь мир увидел, как хорошо быть миллиардером и владеть трофеями.