Апелляция - Джон Гришэм (2008)

Судья Романо из центрального избирательного округа увидел все в ином свете. Редко когда он не обрушивался с критикой на «большие» вердикты, но этот бросал ему настоящий вызов. Он решил, что газонокосилка была грамотно разработана и собрана на фабрике надлежащим образом, но за годы эксплуатации механизмы и приспособления, отвечающие за безопасность, были сняты разными ее владельцами. И в самом деле, цепочка владельцев газонокосилки представлялась весьма туманной. Такова природа товаров вроде газонокосилок. Это не чистые, аккуратные и безопасные изделия. Напротив, они призваны выполнять одну-единственную задачу — стричь густую траву, прочесывая ее острыми лезвиями, которые вращаются на огромной скорости. Эти агрегаты крайне опасны, но от этого не становятся менее нужными или менее эффективными.

Судья Макэлвайн получил поддержку еще троих судей. Судья Романо несколько недель обрабатывал коллег и в итоге склонил на свою сторону трех других. И вновь решающий голос оказался у новичка.

Судья Фиск долго потел над делом. Он читал записки по нему вскоре после присяги и каждый день менял свое мнение. Он полагал, что производитель должен был догадываться о том, что со временем его продукт будет подвергаться изменениям со стороны владельцев, особенно учитывая тот факт, насколько опасна газонокосилка по своей сути. Однако недоставало данных о том, соблюдал ли производитель все федеральные нормы на фабрике. Рон испытывал к ребенку глубочайшее сочувствие, но не мог позволить эмоциям возобладать над разумом.

С другой стороны, в предвыборной программе он обещал бороться за сокращение компенсационных выплат. Его атаковали юристы-судебники, а поддерживали люди, с которыми они так любили судиться.

Суд ждал, решение было необходимо как воздух. Рон менял мнение так много раз, что в конце концов оказался совершенно сбит с толку. Когда он наконец поддержал точку зрения Романо, у него пропал аппетит и ему пришлось рано уйти с работы.

Судья Макэлвайн изменил свое заключение и в порыве злости обвинил судей, оказавшихся в большинстве, в перевирании фактов, попрании юридических стандартов и обмане суда присяжных, — все ради того, чтобы провести собственную реформу гражданских исков. Некоторые из большинства выдали не менее язвительные ответы (за исключением Рона), и когда заключение опубликовали, в нем больше говорилось о внутреннем перевороте в Верховном суде, чем о трагедии маленького Аарона.

Столь неприличное поведение в среде цивилизованных юристов можно было наблюдать крайне редко, но здесь обиженные эго и оскорбленные чувства лишь расширяли пропасть между двумя лагерями. Больше не оставалось места для умеренности и компромиссов.

Теперь, когда дело касалось «большого» вердикта, страховые компании могли спать спокойно.

Глава 34

Судья Макэлвайн продолжал изливать горькие возражения в заключениях вплоть до весны. Но, проиграв шестой раз подряд, как всегда, в соотношении 5 к 4, он потерял часть своей отваги. В деле шла речь о грубой халатности, допущенной некомпетентным доктором, и когда суд отменил решение, Макэлвайн понял, что его собратья настолько сместились на правый фланг, что их уже не вернуть.

Хирург-ортопед в Джексоне неудачно провел самую обыкновенную операцию по удалению грыжи межпозвоночного диска. Его пациент получил паралич и в итоге подал иск. До этого врач успел пережить уже пять судов, лишиться лицензии на оказание медицинских услуг в двух других штатах и как минимум три раза был уличен в чрезмерном пристрастии к обезболивающим средствам. Присяжные присудили паралитику 1,8 миллиона долларов в качестве компенсации реального ущерба, доктора же и больницу обязали произвести штрафную выплату 5 миллионов.