Невиновный - Джон Гришэм (2006)

Настал 1973 год, а Рон по-прежнему ни на шаг не приблизился к высшим лигам. После очередного бездарного весеннего сезона в Месе его отправили в «Берлингтон биз», где он сыграл всего пять игр и был передан дальше, в «Ки-Уэст Кончес» – команду штата Флорида. Класс А. Пятьдесят девять игр – и печальный результат: всего 137 очков.

Впервые в жизни Рон усомнился, что ему вообще удастся когда-нибудь пройти в высший эшелон. Имея за плечами два весьма посредственных сезона, он усвоил наконец, что профессиональная игра, даже в команде класса А, – нечто куда более трудное, нежели то, что он видел в ашерской средней школе. Здесь у любого питчера и подача была мощнее, и финты резче. Все игроки были хороши, и некоторые вполне заслуживали перехода в высшие лиги. Бонус, полученный Роном при подписании контракта, был давно отчасти истрачен, отчасти пущен на ветер. Собственное улыбающееся лицо на бейсбольной карточке теперь уже не вызывало того восторга, какой оно вызывало еще два года назад. К тому же Рону казалось, что все вокруг смотрят на него вопрошающе. Друзья и просто добропорядочные граждане Ады и Ашера ждали, чтобы он оправдал их надежды, сделал их медвежий угол знаменитым. Он обязан был стать вторым великим оклахомцем. Микки слава настигла в девятнадцать лет. Рон от него уже отстал.

Он вернулся в Аду, снова стал встречаться с Пэтти, и та весьма настоятельно рекомендовала ему найти какую-нибудь осмысленную работу на период межсезонья. Какой-то ее дядюшка знал кого-то в Техасе, и Рон отправился на машине в Викторию, где несколько месяцев проработал у этого подрядчика кровельщиком.

3 ноября 1973 года Рон и Пэтти сыграли пышную свадьбу в Первой баптистской церкви Ады, приходской церкви Пэтти. Рону было двадцать лет, и он все еще только подавал надежды.

Но Ада по-прежнему видела в Роне Уильямсоне своего величайшего героя. А теперь он был еще и женат на королеве красоты, девушке из приличной семьи – значит, стал совсем уж неуязвим.

В феврале 1974 года молодожены отправились в Месу, где у Рона должны были быть весенние тренировки. Молодая жена послужила ему дополнительным стимулом для того, чтобы начать наконец восхождение наверх. На 1974 год у него был контракт с «Берлингтоном», но он не собирался туда возвращаться. Ему обрыдли Берлингтон и Ки-Уэст, и раз «Эйз» снова посылает его в подобные места, значит, ему явно дают понять, что перспективным игроком его больше не считают.

Он стал тренироваться еще усерднее, еще больше бегал, сверхурочно практиковался во владении битой – словом, работал так же рьяно, как когда-то в Ашере. Но однажды во время обычной игровой тренировки, совершив мощный бросок ко второй базе, он почувствовал резкую боль в плече. Он старался не обращать на нее внимания, убеждал себя, что такое случается с каждым игроком, что нужно просто продолжать играть – и все пройдет. Да, все пройдет, это всего лишь небольшое весеннее обострение от тренировок. Но боль вернулась на следующий день, причем с еще большей силой. К концу марта Рон еле-еле перебрасывал мяч в пределах площадки.

31 марта «Эйз» порвала с ним, и они с Пэтти отправились на машине в длинный обратный путь в Оклахому.

Не заезжая в Аду, они обосновались в Талсе, где Рон нашел работу в качестве представителя сервисной службы компании «Белл телефон». Это не было для него началом новой карьеры, скорее, оплаченным отпуском по болезни, в течение которого он ждал, чтобы перестала болеть рука, а пуще того – чтобы ему позвонил кто-нибудь из бейсбольного мира, кто-нибудь, кто по-настоящему знал и ценил его. Безуспешно прождав, однако, несколько месяцев, он стал звонить сам, но нигде никто не проявил к нему интереса.