Партнер - Джон Гришэм (1997)

Он звонил Еве каждый день, между четырьмя и шестью вечера. Каждый день. Семь раз в неделю. Никаких исключений, кроме тех, что были оговорены заранее. В глубине души Патрик, несмотря на смятение, понимал: Ева уже переместила деньги, теперь они надежно спрятаны, разбросаны по всему миру. Он и в самом деле не знал, где именно.

Но захотят ли они поверить ему?

Вновь хлопнула дверь, из комнаты вышли двое. Суета вокруг его фанерного ложа понемногу стихла. В полной тишине Патрик раскрыл глаза. Висевшая над головой капельница исчезла. Вместо нее он увидел лицо склонившегося к кровати Гая. Мягким движением тот освободил левый угол рта Патрика от ленты, чтобы дать своей жертве возможность говорить, если у пленника вдруг возникнет такое желание.

– Спасибо, – поблагодарил Лэниган.

Зашедший с левой стороны бразилец в белом халате – врач? – вонзил в руку Патрика иглу шприца, длинный цилиндрик которого наполняла на этот раз всего лишь подкрашенная вода, – но откуда об этом знать их пациенту?

– Где деньги, Патрик? – задал первый вопрос Гай.

– У меня нет никаких денег.

От жесткой фанеры противно ныл затылок. Черный скотч на лбу жег кожу. В полной неподвижности Лэниган провел уже несколько часов.

– И все-таки ты скажешь, Патрик, обещаю тебе. Можешь сделать это сейчас либо часов через десять, когда превратишься в полутруп. Выбирай, что тебя больше устроит.

– Я вовсе не горю желанием отправиться на тот свет, o’кей?

В глазах его плясал страх.

«Но ведь они не убьют меня, нет!»

Откуда-то сбоку Гай достал и поднес к лицу Патрика небольшую омерзительную в своей простоте вещицу. Она оказалась не чем иным, как миниатюрным, поблескивавшим хромом рубильником с покрытой черной резиной рукоятью. Рубильник крепился на аккуратной квадратной коробочке, от которой отходили два тонких проводка.

– Взгляни-ка, – предложил Гай таким тоном, будто у Патрика был выбор. – Когда я поднимаю рукоятку, цепь размыкается. – Гай осторожно сжал резиновый наконечник большим и указательным пальцами и плавно повел вниз. – Но когда она опускается и касается крошечных контактов в коробочке, по проводам начинает бежать ток, который очень быстро достигнет электродов на твоей коже.

Рукоятка остановилась. Вдохнув, Патрик забыл сделать выдох. В комнате воцарилась полная тишина.

– Хочешь увидеть, что произойдет, когда ток добежит до электродов?

– Нет.

– В таком случае – где деньги?

– Я не знаю. Клянусь.

Гай решительно до упора опустил вниз находившуюся в двадцати сантиметрах от лица Патрика рукоятку. Удар тока был мгновенным и ужасающим по своей силе – в тело будто впились тысячи раскаленных гвоздей. От электрического разряда пленник дернулся так, что нейлоновые веревки едва выдержали. Патрик закрыл глаза и из последних сил стиснул зубы, пытаясь сдержать рвущийся из нутра вопль, однако через долю секунды боль перешла все мыслимые пределы, и раздавшийся в комнате нечеловеческий крик выплеснулся за стены хижины.

Гай поднял рукоятку рубильника, подождал несколько секунд, пока к Патрику вернется дыхание и он сможет открыть глаза.

– Это была позиция номер один, с самой низкой величиной тока. Всего таких позиций пять. При необходимости мы последовательно пройдем их все. Восемь секунд на последней убьют тебя, Патрик. Ты слышишь меня?

Плоть горела, мускулы, от груди до самых щиколоток, казалось, дымились. Сердце прыгало, из легких с яростным хрипом рвался воздух.

– Ты слышишь, Патрик? – повторил Гай.

– Да.

– Ситуация, по сути, весьма простая. Скажи, где деньги, и ты покинешь эту комнату живым. Мы даже вернем тебя в Понта-Пору, где ты сможешь вести прежнюю жизнь. Сообщать о тебе ФБР в наши планы не входит. – Поигрывая хромированной рукояткой, Гай выдержал театральную паузу. – В противном же случае, если откажешься сообщить мне, где спрятаны деньги, тебе придется остаться здесь навсегда. Понимаешь, Патрик?

– Да.