Королева демонов - Питер Бретт (2017)

Переодеться ему было не во что, придется до поры терпеть и ходить мокрым.

– Радуйся, пока можешь, хаффит. – Хасик махнул на светлевшее небо. – Солнце скоро взойдет. В который уже раз?

Аббан стиснул зубы, но знал, что лучше ответить. Хасик питался его болью и страхом, как магией, которой насыщались шарумы. Пытки неизбежны, но он ничего не выгадает, усугубляя их.

– Четырнадцать, – сказал Аббан. – Священное число. Четырнадцать дней с тех пор, как ты убил сына Избавителя.

Хасик захохотал. Теперь он смеялся часто и пребывал в настроении более радужном, чем помнил за ним Аббан.

– И твоего. Ты, конечно, воображал себя умным и думал, что отравленное лезвие в костыле – полезная штука. Тебе понравилось, когда его засунули Фахки в очко, а он забился в судорогах с пеной у рта?

Он снова разразился смехом, когда Аббан сглотнул и – редкий случай – не нашелся с ответом.

Треск магии сопроводился вспышкой света. Их круг обходил одинокий лесной демон, выискивавший и не находивший брешь. Даже тупейшему шаруму к той минуте, когда он удостаивался черного, успевали вбить в голову необходимость простейших защитных мер, а Хасик представился человеком более умным, чем показывал раньше.

Заложив руки за голову, он откинулся на седло. Рядом валялась пустая бутылка из-под чинского хмельного зелья. Холодные глаза следили за рыщущим демоном.

– Почему бы с ним не покончить? – спросил Аббан. – Разве не ради этого живут шарумы?

Хасик сплюнул в сторону демона:

– За годы, проведенные в шарадже, ты так и не разобрался в нас, хаффит?

– Я понял, что вы больше любите резню, чем ненавидите алагай, – ответил Аббан. – Что вы предпочитаете врагов слабых, а не сильных, особенно изнеженных чинов. Но пьяный ты или трезвый, я не считаю тебя трусом, который боится одинокого демона.

Он ожидал, что Хасик озлится, но воин остался безучастен.

– Я ничего не боюсь, но покончил с дурацкой войной Эверама.

– Сейчас, когда на пороге Шарак Ка? – рискнул копнуть глубже Аббан.

Хасик, похоже, переживал редкий для него момент самосозерцания. Можно выведать что-нибудь полезное. Изувеченный Аббан не мог от него убежать. Единственный выход – каким-то образом убедить Хасика не убивать его, ибо в дальнейшем круг возможностей может расшириться.

– Вести нас на Шарак Ка полагалось Избавителю, – произнес Хасик. – Но Ахман позорно пал, а его сын был жалок. И кто остался? Даже если болтают не зря и Пар’чин еще жив, я лучше отправлюсь в бездну, чем последую за ним.

Он махнул рукой в сторону демона, следившего за их разговором тупым верблюжьим взглядом:

– Я сражусь с демонами, когда это будет выгодно, но больше не стану убивать их во имя Эверама. Что хорошего я видел от Создателя?

Аббан покачал головой:

– Если Создатель существует, то Он не лишен чувства юмора – мы только сейчас начинаем понимать друг друга.

– Может быть, это потому, что мы оба остались без елдаков. – Хасик причмокнул. – Клянусь, хаффит, я не пробовал мяса слаще. Меня подмывает вкусить еще.

– Все дело, без сомнения, в свинине, которой я питался, – ответил Аббан. – Если ты и правда отвернулся от Небес и обратился к радостям Ала, то ничего лучше не сыщешь.

– Смелые слова, хаффит! – рассмеялся Хасик. – Но ни одна мякоть[1] не доставит мне большего удовольствия, чем та, что у твоих жен и девственниц-дочек.

– Как ты и говоришь, для нас обоих эти дни позади. Теперь мы евнухи и должны извлекать удовольствие из всего, что возможно. Найди мне свинью, и я приготовлю мясо, которого ты не забудешь вовек.

– Ты много лет пытался меня отравить, – сказал Хасик. – С чего ты взял, что сейчас получится?

Это была правда. В детстве, когда они обучались в шарадже, Хасик постоянно избивал Аббана. Однажды Аббан отплатил ему, приправив кашу ядом песчаной гадюки. Одна капля не убьет, но Хасик неделю корчился от боли над выгребными ямами.