Хроники Черного Отряда: Черный Отряд. Замок Теней. Белая Роза - Глен Кук (1984, 1985)

Меня снедало беспокойство. Нисколько не нравилось происходящее с Отрядом. Слишком много новичков, слишком большая ответственность. Прежних близких отношений как не бывало. Когда-то я встречался с каждым из наших ежедневно, теперь же вспоминал имена братьев, которых не видел со дня схватки под Лордами. Я даже не знал, в строю ли они, мертвы или попали в плен. Меня безумно угнетало, что некоторые из них потеряны навсегда и им суждено остаться забытыми.

Отряд – это семья. Без нашего братства он ничто. А нынче, когда вокруг столько новых северных лиц, главной силой, сохраняющей Отряд как единое целое, стали отчаянные попытки братьев восстановить семейную теплоту наших отношений. Следы этих усилий отпечатались на каждом лице.

Я пришел на один из сторожевых постов, неподалеку от которого ручей водопадом изливался в каньон. Далеко-далеко внизу, ниже тумана, поблескивал пруд. Из него в сторону Ветреного края бежал тонкий ручеек, начиная путешествие без надежды достичь цели. Я обвел взглядом хаотическое нагромождение песчаниковых башен и куртин. Грозовые тучи, рокоча и посверкивая мечами молний, все еще заполоняли небо над пустыней, напоминая о том, что враг совсем рядом.

Твердец приближался, презрев грохочущую магию Зовущей. Я предположил, что столкновение произойдет завтра. Интересно, сильно ли потрепала противника гроза? Наверняка недостаточно, и нам придется туго.

Я заметил крупную фигуру в коричневом, ковыляющую по дороге вниз, к пустыне. Меняющий пошел попрактиковаться в наведении суматохи. Он может проникнуть в лагерь мятежников в облике одного из них, колдовски отравить еду в котлах или подпустить болезнь в питьевую воду. Он обернется тенью во мраке, которой боятся все люди, и будет приканчивать недругов по одному, оставляя после себя истерзанные останки, при виде которых живые исполнятся ужаса. Завидуя ему, я не мог избавиться от отвращения.

Над костром мигали звезды. Он успел прогореть до углей, пока мы, несколько ветеранов, развлекались тонком. Мой выигрыш был скуден.

– Выхожу из игры, пока есть прибыль, – сказал я. – Кто хочет на мое место?

Я размял затекшие ноги, отошел в сторонку, уселся у бревна и посмотрел на небо. Звезды казались веселыми и приветливыми.

Воздух был прохладен, свеж и неподвижен. В лагере все стихло. Убаюкивающе пели кузнечики и ночные птицы. С трудом верилось, что очень скоро это место превратится в поле боя. Я поерзал, устраиваясь поудобнее, и стал высматривать падающие звездочки, твердо решив насладиться покоем. Не исключено, что больше мне его испытать не доведется.

Костер выплюнул искры и затрещал – кто-то все же решил встать и подбросить дров. Разгорелось пламя, повеяло смолистым дымком, на сосредоточенных лицах игроков заплясали тени. Одноглазый сидел насупившись, потому что проигрывал. Лягушачий рот Гоблина был растянут в улыбке, которую он сам не замечал. Лицо Молчуна оставалось бесстрастным – ведь он Молчун. Эльмо напряженно размышлял и, хмурясь, прикидывал свои шансы. Физиономия Весельчака была кислее обычного. Приятно было увидеть его вновь – я боялся, что он погиб под Лордами.

Небо перечеркнул лишь один крошечный метеорит. Я отрешенно закрыл глаза и вслушался в биение собственного сердца. Твердец-идет-Твердец-идет, говорило оно, имитируя поступь приближающихся легионов.

– Тихо нынче, – заметил Ворон, усаживаясь рядом со мной.

– Затишье перед бурей, – отозвался я. – Какую кашу заваривают для нас великие и могучие?

– Много споров. Капитан, Душелов и тот, новый, дают всем наболтаться всласть. Пусть облегчат душу. Кто выигрывает?

– Гоблин.

– А Одноглазый не сдает втихаря из-под колоды?

– Пока что мы его не застукали на мухлеже.

– Я все слышал, Ворон, – прорычал Одноглазый. – Когда-нибудь я тебя…

– Знаю-знаю. Раз – и я стану королем лягушек. Костоправ, ты не забирался наверх после наступления темноты?

– Нет. А зачем?